– Как ты провел Рождество? – вежливо поинтересовалась она, желая преодолеть возникшее напряжение и начать разговор.
– Бывало и лучше, – ответил он. – А ты?
– Так же.
Встретившись взглядами, они грустно усмехнулись.
– С мамой не все в порядке, – продолжил Ральф. – Мне кажется, у нее депрессия.
– Неудивительно, – заметила Мэдди, скрестив ноги. – Горе всегда обрушивается неожиданно и буквально сбивает с ног. Я сама в таком же состоянии.
– И я… – Он откинулся на спинку дивана и провел рукой по волосам.
Мэдди разглядывала его лицо: выдающаяся вперед челюсть, идеальный нос с намеком на горбинку, полная и гладкая нижняя губа.
– Как у тебя дела? – быстро поинтересовалась она. – Скоро ведь экзамены?
Ральф нахмурился:
– Да, итоговые перед поступлением. Но последние несколько недель мне очень сложно сосредоточиться.
– Мамочка!
Мэдди оглянулась. Фиби скромно остановилась в дверях, поставив одну ногу на другую и раскачиваясь из стороны в сторону. Она была очень хорошенькой в своем детском голубом кардигане, розовой расклешенной юбке, в черных легинсах и босиком. Густые светлые волосы были собраны в «хвостики».
Мэдди почувствовала прилив материнской гордости.
– Иди сюда! – Она широко развела руки, и малышка подбежала к ней, залезла на колени и с любопытством оглядела гостя.
Ральф улыбнулся. Он отлично умел ладить с детьми, и вскоре они с Фиби играли на ковре в «Змеи и лестницы», а Мэдди готовила ленч. Потом они втроем сели вокруг черного стола в кухне и с аппетитом принялись за рыбный пирог, который приготовила Мэдди. Она открыла бутылку хорошего белого вина и налила себе и Ральфу. Фиби засыпала его вопросами:
– Тебе нравится школа? У тебя есть братья или сестры? Где ты живешь?
Если она и раздражала Ральфа, он этого не показывал. Пару раз у Мэдди замирало сердце – ей казалось, будто он затрагивает слишком чувствительные темы.
– Мой отец умер, – сказал он, отвечая на очередной вопрос Фиби.
Губы девочки задрожали:
– И мой тоже. Сейчас он на небесах.
Мэдди выразительно посмотрела на Ральфа.
– Это очень грустно, согласен, – произнес он. – Но мы ведь знаем, что им сейчас хорошо. Какой урок у тебя самый любимый?
Мэдди сидела во главе стала, Ральф слева, а Фиби напротив него. Она откинулась на спинку стула, сделала глоток вина и некоторое время разглядывала сбоку их обоих. Ей показалось, будто они похожи друг на друга, но немного. Фиби блондинка, а у него темные волосы. У них было что-то общее в нижней части лица, между носом и губами, и то, как выдается вперед верхняя губа, когда закрыт рот. Честно говоря, Фиби гораздо больше была похожа на дочь Виктории. Этих девочек можно было принять за близняшек.
После ленча они отправились на прогулку вдоль реки в сторону Хаммерсмитского моста. День выдался пасмурный, моросил дождь, но Мэдди чувствовала себя на удивление комфортно рядом с Ральфом. Фиби постоянно уезжала вперед на своем серебристом самокате.
– Как вы с Лео познакомились? – поинтересовался Ральф, которому очень хотелось узнать подробности.
Мэдди почувствовала, что готова открыться ему. Чем она рискует? Он заслуживает ответов на свои вопросы. Его мать ничего ему не рассказывала.
– В моем теннисном клубе, – объяснила она, улыбнувшись. – Я ждала в кафе своего партнера по игре, а Лео только закончил играть и вышел из душевой.
– Теннис? – удивился Ральф.
Мэдди недоуменно подняла брови.
– Да, мы очень много играли. У нас завязался разговор о теннисе. Мой партнер опаздывал, и мы беседовали почти полчаса. А потом он поинтересовался, не хочу ли я поужинать с ним. Между нами сразу возникло взаимопонимание, поэтому его предложение прозвучало вполне естественно. Так все и началось.
Ральф потер подбородок.
– А когда ты узнала, что он женат? То есть что он с моей мамой? И у него есть дети?
Он старался проявить выдержку, но по голосу Мэдди поняла, что ему больно говорить об этом.
– Очень скоро, – ответила она. – Лео рассказал обо всем на нашей первой или второй встрече.
– И тебя это не волновало? – Ральф ускорил шаг и смотрел прямо перед собой.
– Нет. – Мэдди решила говорить правду.
– Почему?
Она пожала плечами:
– Я не задумывалась о другой его женщине, о Виктории. Пока мне не нужно было встречаться с ней, ее словно не существовало. – Мэдди посмотрела на Ральфа и криво усмехнулась: – Мне всегда нравилось рисковать. Не могу сказать, что я этим горжусь. Конечно, когда наши отношения стали серьезными и мы полюбили друг друга, мне очень хотелось, чтобы все было не так сложно. А вначале я думала, что у нас просто интрижка.
Ральф нахмурился:
– Но разве ты не чувствовала себя виноватой, ведь у него была другая семья?
Мэдди кивнула:
– Немного, но, видишь ли, Лео объяснил мне, что между ним и твоей матерью уже много лет нет никаких чувств. Утверждал, что остается с ней только ради тебя и Саломеи.
Ральф остановился, пристально глядя на нее:
– И ты поверила? По-моему, все женатые мужчины так говорят своим любовницам.
У Мэдди заколотилось сердце. Что за слово «любовница»? Ей оно совсем не нравилось! Что этот семнадцатилетний мальчишка знает о любви!
– Почему я не должна была верить ему? – холодно парировала она. – У нас ведь общий ребенок. И я знала, что его сердце принадлежит мне.
Ральф покачал головой:
– Я не верю, что у него не было никаких чувств к маме. Просто ему нравилось иметь несколько домов и несколько семей.
Мэдди вспыхнула. Ей следовало предвидеть, что их встреча добром не закончится.
Впереди Фиби бросила самокат и начала карабкаться на дерево.
– А как же та, другая? – вдруг спросил Ральф. – Молоденькая девушка на похоронах? Она плакала на улице. Ты знаешь, что у него и с ней были отношения?
Кровь отхлынула от лица Мэдди. Конечно, она слышала об этой девушке от матери Ральфа, но в тот момент решила, что Виктория расстроена и хочет позлить ее. Но из его уст новость звучала правдоподобно. Мэдди постаралась успокоиться.
– Я не в курсе. Наверное, у них и были отношения. Понятия не имею. Знаю лишь одно: мы с Лео очень любили друг друга.
Мэдди захотелось ощутить твердую почву под ногами, и она решила сменить тему.
– Как у тебя с мамой? – поинтересовалась она, вспомнив, как злился Ральф на Викторию, когда они беседовали в пиццерии.
– Не очень хорошо. Похоже, ее волнуют только мои экзамены. Она мечтала, чтобы я поступил в университет. Но хочу ли я этого? В общем, мы не ладим.
