– Да.
Мать Лео. Виктория проглотила ком в горле.
– Эльза, это вы?
– Кто это? – Эльза много лет прожила в Париже и отлично говорила по-французски, но ее австрийский акцент был все еще заметен.
Виктории показалось, будто она стала меньше ростом, и, когда она опустилась на стул, ее ноги дрожали.
– Я рада, что застала вас дома.
Она представила старую женщину в ее элегантных просторных апартаментах в центре Парижа. Виктория ни разу там не была, но легко могла вообразить их: идеальная чистота, множество тяжелых предметов мебели красного дерева, серебро и стекло, повсюду фотографии Лео. Все начищено до блеска. Тишина. Виктория представила ее руки: набухшие синие вены под мертвенно-бледной кожей и тонкие пальцы, обезображенные артритом.
– Что тебе нужно? – резко произнесла Эльза.
Между ними никогда не было дружеских отношений, но все же такая неприкрытая ненависть в голосе неприятно удивила Викторию. Она расправила плечи с намерением пресечь подобное отношение к себе.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась она с наигранным энтузиазмом.
– Вполне сносно для моего возраста. А мне девяносто пять.
– Я рада! – Виктория уже собиралась начать вступительную речь о детях, погоде и своем самочувствии, но Эльза перебила ее:
– Ты ведь звонишь не для того, чтобы справиться о моем здоровье? Что ты хотела?
Виктория набрала полную грудь воздуха. Что ж, пусть будет так!
– Лео не оставил завещания!
Возникла пауза, но короткая.
– Меня это не удивляет. Его нельзя было назвать практичным человеком. Ни деньги, ни вещи Лео не интересовали! Только музыка!
Виктория сжала трубку в руке.
– Эльза, у него не было денег, – тихо промолвила она. – Я проверила его банковские счета. Там пусто.
– И что? – Голос Эльзы звучал резко, с металлическими нотками. – Ты ожидала чего-то другого? Что у него где-нибудь припрятаны миллионы? Деньги утекали у него сквозь пальцы, как вода. Он был чрезвычайно расточительным. Ты не могла этого не знать!
Виктории хотелось обвинить старуху в том, что ей безразличны внуки! Она ведь даже не задумалась о том, что это могло означать для них! Но решила промолчать. Если она сейчас возмутится, то не услышит ответов на свои вопросы.
– Это ставит нас в очень тяжелое положение, – спокойно продолжила она. – Лео был основным кормильцем.
Эльза фыркнула:
– Кормильцем? Он был вундеркиндом, виртуозным скрипачом и всемирно известным дирижером.
Виктория вздохнула:
– Я не имела в виду, что он кормил всех нас в буквальном смысле. Просто это такое выражение в английском языке. Оно означает, что Лео в нашей семье зарабатывал больше всех. И обеспечивал детей…
– Я знаю значение данного слова, – усмехнулась Эльза.
Виктория представила ее сухие губы и сморщенную, как пергамент, кожу, плотно обтягивающую скулы.
– Разве его работа – обеспечивать вас? Он создавал прекрасную музыку. Это было его призванием!
Виктория выглянула в окно, где на ветру медленно покачивался бамбук.
– Вы ведь знаете, что он по-настоящему любил нас, – сказала она.
– Не обманывай себя! Он любил только свою музыку!
Глаза Виктории наполнились слезами, но она не сдавалась. В последнее время ей столько всего довелось пережить, что мало что могло вывести ее из себя.
– А его жена? – проговорила она, сделав над собой усилие. – В Австрии. Я предположила, что все эти годы он поддерживал ее деньгами. Вы не думаете, что все деньги могли уйти туда?
Эльза расхохоталась. И ее холодный смех оказался для Виктории больнее и обиднее, чем удар или толчок в плечо.
– Не было никакой жены!
У Виктории закружилась голова, и она поставила локти на стол, чтобы не упасть. Неужели старая кошелка разыгрывает ее?
– Что вы имеете в виду?
– Так называемая жена – фантазия. Он ее выдумал, – заявила Эльза. – Как причину, чтобы не жениться на тебе или на любой другой своей женщине.
Еще один удар, который сокрушил Викторию. Она закрыла глаза.
– Он никогда не хотел жениться, – продолжила Эльза. – Лео был не из тех мужчин, кому нужна семья.
– Но он говорил мне…
– Он много всего говорил тебе, чтобы ты не задавала лишних вопросов.
В голове у Виктории мысли метались, сталкивались и бились в череп, от чего он готов был взорваться. Она поднесла ладонь к лицу: щеки пылали огнем.
– Но дети, – возразила она, пытаясь нащупать почву под ногами. – Он любил своих детей…
– Конечно, – согласилась Эльза. – По-своему…
Виктория осознала, что теребит свой безымянный палец, на котором чего-то не хватало. Кольцо. На нем не было кольца! Она вспоминала, как часто за эти годы умоляла Лео жениться на ней. Это было ее самым заветным желанием!
– Я не могу, моя дорогая девочка, – отвечал он, с улыбкой пожимая плечами. – Мне очень жаль. Ты ведь знаешь, я никогда не смогу развестись. Это против моей веры.
Виктория знала об этом, но не понимала, почему ради нее Лео не хочет всего лишь один раз пойти против правил? Он ведь даже не был глубоко религиозным человеком. Будучи иудеем по рождению, принял другую веру вместе с матерью после переезда в Великобританию. Ходил в церковь на Рождество и на Пасху, но никогда не исповедовался. И хотя Лео выразил желание, чтобы дети воспитывались в католической вере, никогда не говорил с ними о Боге. Виктории иногда казалось, будто он прикидывается верующим.
Внезапно она ощутила такую слабость, словно была создана не из плоти и крови, а из чего-то легкого и невесомого.
– Вы не обманываете меня? – прошептала Виктория.
– Зачем мне тебя сейчас обманывать? Раньше я делала это ради Лео, потому что он мой сын. Но сейчас его нет, так что и смысла нет.
Виктория почувствовала, что совсем обессилела. Если бы она сейчас могла уснуть, то проспала бы, наверное, лет сто.
– А почему вы всегда меня ненавидели?
– Это не так, мне просто жаль тебя. Ты думала, что являешься важной частью его жизни, и ошибалась. Как и каждая из вас. Лео страстно любил музыку, но, как любой настоящий мужчина, иногда отвлекался. Моей задачей было помочь ему сосредоточиться на музыке. И в целом мне это удалось.
Виктория представляла жену Лео. В ее фантазиях ей было около двадцати трех – двадцати четырех лет – примерно в этом возрасте она вышла замуж. Среднего роста, стройная, с длинными темными волосами, стянутыми сзади в «хвост». Симпатичное личико и большие карие глаза, но Лео она казалась скучной: такая сладкая простушка. Его всегда привлекали женщины с перчинкой!
