В те времена у матери Кэт было множество интересов: куклы, музеи, книги, кулинария, садоводство и вязание крючком. Кэт готова была отдать все, чтобы снова увидеть ее с корзинкой с яркими цветными мотками шерсти, с крючком для вязания и в очках для чтения, сдвинутых на кончик носа.
Кэт натянула на голову капюшон и засунула руки в карманы. Жизнь – полный отстой. Чего от нее ждать?
– Ты слышала, что я только что сказала? – Трейси болтала без остановки, но она не слышала ни слова.
Они вышли из автобуса и медленно направились по улице в сторону рынка на Коламбиа-роуд, с удовольствием разглядывая людей, которые шли к своим машинам с большими букетами ярких цветов, как всегда здесь в воскресенье. Кэт и Трейси прошли мимо женщины с большой связкой длинных ветвей вербы и большим амариллисом в горшке. Мужчина нес корзину, наполненную ярко-красными пуансеттиями.
Они повернули за угол и услышали диалект кокни: «Три за пятерку! Сброшу фунт за дюжину! Четыре фунта вместо шести! Только взгляни! Пять самых больших сегодня отдаю за десятку!» Вокруг царило праздничное настроение, и Кэт почему-то стало не по себе. Торговцы были в красных колпаках Санта-Клауса, а маленькие магазинчики по обеим сторонам узкой, вымощенной булыжником улицы предлагали бесплатные пироги с мясом и глинтвейн.
Уличный музыкант играл на гитаре рождественские песни. Кэт увидела, как высокий мужчина в синей шерстяной шапке с помпоном спустил маленького сына с плеч, чтобы бросить несколько монет в сумку перед музыкантом. Гитарист снял шапку и помахал ему.
– Спасибо, друг!
Протиснувшись через толпу, Трейси повернула в прилегающую улицу, где они остановились на мгновение около своей любимой пекарни, которая напоминала лавку древностей. Витрина в эркере с толстым неровным стеклом выдавалась вперед в узкую улицу, и в ней было выставлено множество разновидностей аппетитного хлеба: от булки из органической пшеничной муки до немецкого ржаного.
Кэт и Трейси повернули за угол к кафе в задней части здания и чуть не споткнулись о группку из нескольких храбрецов, которые сидели прямо на тротуаре, потягивая горячие напитки и поедая круассаны и бейглы. Пробираясь к двери, они с облегчением заметили, что есть два свободных места рядом за деревянным столом под окном.
Зал кафе немного напоминал фермерскую кухню с каменным полом и выбеленными стенами. У одной стены была импровизированная стойка, где официант варил кофе. За спиной у него висели полки, заставленные декоративными чайниками и яркими цветными коробками. Обычно Кэт нравился запах свежезаваренного кофе, но сегодня ее затошнило.
– Я буду бейгл с органическим лососем и сливочным сыром и никарагуанский кофе, – сказала Трейси, изучая меню. Ее круглые щеки раскраснелись от холода. – И горячую солонину.
Еда обычно поднимала ей настроение. Кэт мечтала о том, чтобы ее желания можно было так же легко удовлетворить. Она просмотрела список блюд сверху вниз, а потом снизу верх.
– Мне апельсиновый сок и простой бейгл с маслом.
– Как насчет яичницы и жареных томатов, которые ты обычно заказываешь?
– Сегодня не хочется!
Пока Трейси делала заказ, Кэт разглядывала объявления на стене: медитация, занятия йогой где-то поблизости, уроки игры на фортепиано и какой-то необычный массаж. Мужчина справа от нее с большой кустистой бородой оживленно обсуждал с сидящей напротив дамой ограничения на парковку. Кэт отключилась от всего происходящего вокруг. Но от голоса Виктории, зазвучавшего у нее в голове, у нее началась головная боль.
– Нет завещания… Нет денег… Он предал нас обеих.
Наконец вернулась Трейси с двумя бейглами на белых фарфоровых тарелках, которые она со стуком опустила на стол.
– Вот и отлично, – сказала она, перебираясь через скамейку и усаживаясь рядом с Кэт.
Кэт промолчала, и Трейси вздохнула, понимая, что ее стратегия «радоваться всегда и всему», позаимствованная у Полианны, провалилась.
– Итак, Лео не оставил денег. У нас не будет каникул, что просто ужасно. Но, Кэт, это ведь для нас не новость? Мы все равно хорошо проводим время, даже если у нас только пятьдесят пенсов в кармане.
– Но куда же они подевались?
Трейси обняла ее за плечи.
– Жизнь – отвратительная штука, – заявила она таким тоном, будто это была прописная истина. – Скорее всего тайну Лео унес с собой в могилу. Тебе нужно двигаться дальше, дорогая. Да, на это потребуется время, но ведь, как говорится, в море еще полно рыбы.
Кэт показалось, будто она уже когда-то слышала эти слова. Но где? Скорее всего мама говорила так, когда Кэт было лет восемь или девять и очередной прыщавый мальчишка разбивал ее сердце. Неожиданно у них за спиной раздался громкий голос:
– Привет!
Кэт резко развернулась, а Трейси просияла:
– Рик!
Рик был высоким, около шести футов одного дюйма, хорошо сложенным парнем с мышино-серыми волосами до плеч и козлиной бородкой. Как всегда, в джинсах и черной кожаной куртке. Он был художником, но картины продавались не очень успешно, и музыкантом, вот только его рок-группа редко давала концерты, так что Рик зарабатывал себе на жизнь доставкой пиццы.
Иногда он впадал в депрессию и ходил мрачный, не желая ни с кем общаться, и в такие моменты их с Трейси отношения расстраивались. Она не выносила, когда Рик с ней не разговаривал, потому что сама любила поболтать.
Обычно они шумно ссорились, потом несколько дней Трейси плакала в телефон и считала, что между ними все кончено. Затем, к облегчению Кэт, тучи рассеивались, и они продолжали общаться как ни в чем не бывало.
– Давай сходим куда-нибудь выпить? – улыбнулся Рик, не сводя глаз с нетронутого бейгла на тарелке Кэт.
Она подвинула к нему тарелку, и он очистил ее за несколько секунд. Трейси повернулась к Кэт:
– Может, на пару часов зайти в паб? Тебе это пошло бы на пользу.
Они с Риком не виделись с четверга, потому что он был занят на работе. Трейси не терпелось поскорее обнять его, и Кэт не хотела оказаться третьей лишней. К тому уже у нее на голове ужасный беспорядок. Она поднялась:
– Да, конечно. Вы идите, а я присоединюсь к вам позднее.
Кэт солгала, потому не собиралась этого делать – у нее были свои планы. Но Трейси все равно осталась довольна ответом.
– Мама, смотри, белая пуансеттия!
Возвращаясь с рынка, Кэт купила цветок в золотом горшке. Она поставила его в центр стола и с удовольствием разглядывала.
– Как мило! – сказала мама и отвела взгляд от телевизора. – Очень празднично!
Что ж, она еще не забыла, что скоро Рождество.
Кэт заглянула в кухню и с облегчением заметила, что мать готовила себе еду: крошки хлеба на столе, грязная сковорода в раковине. Открыв холодильник, увидела, что не хватает нескольких яиц и упаковка с сыром открыта. Мама отрезала себе совсем крошечный кусочек – столько чеддера могли сжевать и Родди с Седриком.
