– У тебя ничего не пропало?
– Да говори уже прямо – что ты устроил?
Тут Василий вытащил из-за пазухи игрушечного тигренка, зашевелил его лапами и запел дурацким тоненьким голосом:
– Я на солнышке лежу и на солнышко гляжу, все лежу и лежу, и на солнышко гляжу…
– Во-первых, там был не тигренок, а львенок, – перебила его Лена. – Значит, ты вытащил этого тигренка из пакета. А что ты положил вместо него?
– Образец деревянной опоры с вчерашнего объекта, – честно признался Василий.
Лена вспомнила тяжелые деревянные чурбачки, которые она осматривала вчера на объекте на предмет определения их надежности. А также вспомнила, что после работы пакет показался ей гораздо тяжелее. А также – какой звук издал этот пакет, когда она приложила им по голове бритоголового бандюгана.
– По-моему, это очень смешно… – неуверенно проговорил Василий.
Второй год он работал у них в фирме, общался с нормальными людьми, но никакого прогресса не наблюдалось. Все те же детские представления.
– Действительно, смешно! – согласилась Лена и улыбнулась.
Надо все же поддержать человека. Не зря же он так старался. К тому же Лена вспомнила, с каким звуком пакет шлепнул по бритой бандитской голове, и рассмеялась от души.
– Ну теперь можешь его взять. – Василий протянул ей тигренка. – Мне чужого не нужно. Кстати, какую это песню он поет? Я ее никогда раньше не слышал.
– Песню? – переспросила Лена. – Какую песню?
– Ну как же! Если здесь нажать…
Василий нажал пальцем на живот тигренка. Видимо, там была спрятана незаметная кнопка, которая включила миниатюрный динамик, и странный, волнующий голос запел:
– Степь… белая степь… зимняя степь…
Скачет по зимней степи
Белый как снег жеребенок,
Белый как снег стригунок…
Спи, мой сынок,
Спи, мой ребенок,
Спи…
Странная это была песня, совсем не детская – хотя слова были, как в обычной колыбельной, но за этими словами скрывалась какая-то печальная, недетская тайна.
И голос был странный – даже не понять, мужчина поет или женщина.
На Лену эта песня подействовала очень необычно. Ей привиделась вдруг бескрайняя снежная равнина, по которой скачет, смешно взбрыкивая тонкими ногами, белый жеребенок.
А дальше, там, откуда прискакал этот жеребенок, едут по степи всадники. Много этих всадников, много, как песчинок в пустыне, как капель воды в море. Едут они на приземистых мохнатых лошадях, едут в далекие, незнакомые края, в поисках славы и добычи.
– Что здесь происходит?! – раздался вдруг рядом с Леной громкий раздраженный голос.
Лена вздрогнула и очнулась, сбросив странное оцепенение, видение зимней степи.
Рядом с ними стоял шеф, лицо его пылало праведным гневом.
– Вам что – совсем делать нечего? Музыку в рабочее время слушаете? Зайдите оба ко мне, немедленно!
Лена и Василий, присмирев, зашли в кабинет шефа.
– Что вчера удалось выяснить на объекте? – спросил он, немного успокоившись.
Лена бойко отрапортовала о результатах вчерашних исследований, и настроение у шефа заметно улучшилось. Он еще раз отругал их для порядка и отпустил с миром.
До конца рабочего дня время пролетело незаметно.
Прежде чем ехать домой, Лена решила пройтись по магазинам, купить чего-нибудь из еды – в холодильнике у нее даже мышь побрезговала бы удавиться, она бы туда просто не зашла, что ей там делать?
Недалеко от их офиса были торговые ряды. Лена пошла по ним, думая, чего бы купить, как вдруг замерла на месте.
Рядом с ней был магазинчик, торговавший дисками с музыкальными записями и фильмами, и из двери этого магазинчика лилась странная, завораживающая песня:
…Скачет по зимней степи
Белый как снег жеребенок,
Белый как снег стригунок…
Лена толкнула дверь и вошла в магазинчик.
За прилавком стоял продавец, парень лет тридцати, с круглой смешной физиономией, круглыми блекло-голубыми глазами и длинными, нелепо подстриженными светлыми волосами, которые делали его похожим на Страшилу Мудрого из детской сказки.
– Что это за песня? – смущенно спросила Лена продавца. – Кто ее поет?
– Песня? Какая песня? – встрепенулся он. – Да это же Фредди Меркьюри.
Действительно, из динамиков лились хорошо знакомые звуки «Богемской рапсодии».
– Нет, не эта… до нее была другая… – И Лена попыталась напеть ту странную песенку:
– Степь… белая степь… зимняя степь…
Скачет по зимней степи
Белый как снег жеребенок…
Продавец посмотрел на нее как-то странно.
– Ах, вот вы о чем… – Он отошел за прилавок, порылся под ним и достал плоскую коробочку с компакт-диском.
– Вот он, этот диск… даже не знаю, как он ко мне попал. Видно, случайно, по ошибке среди других затесался. Никаких выходных данных – ни названия группы, ни имени автора, одно-единственное слово на обложке.
Действительно, на обложке диска было напечатано единственное слово – «Скифы». А еще на этой обложке была фотография какого-то красивого двухэтажного дома. Дом был необычной архитектуры, с круглым порталом, черепичной кровлей, цветными стеклами витражей и остроконечной башенкой, которая делала его похожим на небольшой средневековый замок.
Эта фотография совершенно не вязалась ни с названием диска, ни с содержанием той единственной песни, которую услышала с улицы Лена, той песни, которая привела ее в этот магазинчик.
– Я куплю у вас этот диск, – сказала Лена не раздумывая.
– Купите? Отлично.
– Сколько с меня?
Продавец назвал смешную, чисто символическую цену и пояснил, что все равно не знал, что делать с этим диском.
– Вряд ли его кто-то купит, кроме вас. И названия такой группы я в жизни не встречал.
Лена поблагодарила его и спрятала диск в сумку и только в машине вспомнила, что так и не купила продуктов. Что ж, пришлось заехать в итальянский ресторанчик и взять там пиццу навынос.
Пицца была суховата и островата, Лена запила ее чаем, потом достала диск и вставила его в компьютер. Из колонок полилась уже знакомая ей песня, странный гипнотический голос запел:
– Степь… белая степь… зимняя степь…
Скачет по зимней степи
Белый как снег жеребенок,
Белый как снег стригунок…
И снова перед Лениными глазами возникла странная, завораживающая картина – бескрайняя зимняя степь и движущаяся по ней в молчании колонна всадников, бесконечная колонна бородатых воинов на низкорослых косматых лошадях.
