Sine nobilitate!
[23] Узнают своих по дорогим побрякушкам, подобно вождям на Новой Гвинее. Истинный аристократ, по их мнению, тот, у кого самого большое кольцо в носу.
Биография женщины, с которой предстоит общаться, самая подходящая. Шлюха из шанхайского борделя, подружка гангстера, торговца оружием, теперь же авантюристка высокого полета при больших деньгах. Будь ее воля, леди Палладия Сомерсет, прекрасно обошлась бы без подобного знакомства, но сейчас особый случай. Если уж она не побрезговала мистером Пирсоном!
В номера полагалось стучать, но рядом с этой дверью красовалась кнопка звонка – большая безвкусная стекляшка розового цвета. Пэл порадовалась, что на ней перчатки.
– Зд-д-дравствуйте! Вы леди Сомерсет?
Этого не ожидала. Дверь открыла девочка лет двенадцати, в сером, почти как у нее самой, платьице, и тоже с брошью, но сапфировой. Улыбнулась, отступила на шаг.
– Заходите, п-пожалуйста!..
И подмигнула. Удивиться Пэл не успела, девочка поспешила закрыть глаз ладошкой.
– Ой, извините, пожалуйста. Это все афферентная нервная имп-пульсация, никак не пройдет.
Леди Палладия поняла. Усмехнулась, подмигнула в ответ.
– А я ничего не заметила.
– Уже познакомились? – высокая женщина в длинном светлом платье с тяжелым колье на высокой шее и не слишком модной прической под Бэт Дэвис подошла незаметно. – Моя дочь Гертруда…
– А это мама, госпожа Ильза Веспер, – твердо, без улыбки проговорила девочка. – Я могу заварить в-вам кофе.
* * *
Кофе явно удался. Пэл, отхлебнув глоток, немало удивилась. Не каждый барриста на такое сподобится. И тут же вспомнила, что очень похожий кофе она уже пила, причем совсем недавно.
– Гертруде есть, у кого учиться, – поняла ее госпожа Веспер. – Вы наверняка изучили мое досье, поэтому должны знать, что парень с ужасной голландской фамилией – мой муж. Я не устраивала слежку, но все равно доложили. Вы посетили его в качестве связной от Кинтанильи? Впрочем, можете не отвечать, и так ясно.
Пэл заставила себя улыбнуться. Ее ставили на место. Большие люди заняты большими делами, заезжая англичанка – всего лишь связная.
– Вы ошибаетесь, госпожа Веспер. Сейчас Жозе Кинтанилья – это я!
Ильза Веспер невозмутимо кивнула.
– Учту, леди Сомерсет. Но в таком случае благоволите ответить на вопрос, который я намеревалась задать непосредственно господину Кинтанилье.
Взгляд светлых глаз плеснул внезапным холодом.
– Ваше бюро и моя Структура готовятся к войне, и этого не избежать. Но что будет после? Как будем делить Европу?
«Да как угодно! – дядя, нахмурившись, провел пальцем по карте. – Хоть так, хоть этак, границы можно нарисовать любые. Не это главное, Худышка. Постарайся им объяснить…»
* * *
– Наша цель, госпожа Веспер, состоит в том, чтобы ни одна европейская страна больше не могла нести угрозу ни соседям, ни всему континенту. Гегемона в Европе быть не должно. Так и случится, война обессилит агрессоров и заставит их пойти на уступки – или страна-агрессор просто перестанет существовать.
– В первую очередь это, как я понимаю, касается моей Германии? Не слишком умно возвращать Европу к эпохе Венского конгресса. Десятки мелких слабых государств – пожива для соседей, ближних и дальних. Тогда это была Россия императора Александра, теперь – Соединенные Штаты Франклина Делано Рузвельта.
– Вы очень к месту вспомнили Америку, госпожа Веспер. На их гербе написано: «Pluribus unum»
[24]. Это и есть выход для Европы. Слабые государства объединяются в сильный союз. И чем больше будет этих государств, тем надежнее станет европейское единство. А чтобы не появились новые Наполеоны и Муссолини…
– …Раздробить требуется и Францию, и Италию. Итак, Соединенные Штаты Европы, Федеративная Германия, Федеративная Франция – и корзина осколков с табличкой «Бывшая Италия». Единая валюта, отсутствие виз, бессильный европейский парламент где-нибудь в Брюсселе. И, как я понимаю, европейский банк? Такие преобразования потребуют огромных средств.
– Вы просто поменяете табличку на дверях штаб-квартиры вашей Структуры. Но все, о чем мы говорили, возможно лишь в том случае, если в Европу не придут ни русские, ни американцы.
– При правильном финансировании, возможно все. Вы не говорите по-русски? Я тоже не очень, но мой учитель любил повторять:
«Vsjo moe», – skazalo zlato;
«Vsjo moe», – skazal bulat.
«Vsjo kuplju», – skazalo zlato;
«Vsjo voz’mu», – skazal bulat.
Это про золото и сталь, леди Палладия. Если владеешь и тем, и другим, деловые риски становятся вполне приемлемыми.
* * *
Вид у тети Мири был задумчивый. Она курила, причем сигарета оказалась вставленной в длинный янтарный мундштук. Когда Пэл вошла в номер, родственница без особой спешки подняла вверх два пальца.
Victory hand!
– Кого победила на этот раз? – осведомилась Пэл, краем глаза заметив на краю стола два почтовых конверта.
– Вроде как саму себя, – вздохнула тетя. – Сидела и мечтала о большой бутылке дрянного виски. Или даже о двух. Цени, мелкая, только ради тебя удержалась. Я, конечно, знала, что мир несовершенен, а люди – сволочи, но все познается в сравнении.
Пристроив сигарету на краю пепельницы, встала, кивнула на стол.
– С мистером Бонисом разминулась, от него письмо. А вот с тем, с другим, довелось пообщаться.
Взяла конверт за самый кончик, приподняла, бросила.
– От него, от мистера Пирсона, отчет в письменном виде. Сказал, что имен там нет, но ты разберешься… И, знаешь, мелкая, я поняла, что лет пятнадцать назад я бы просто так от этого подлеца не ушла бы. Есть в нем какой-то крючок, наживка с тухлым мясом. Понимаешь, что мерзость, а тянет.
– И ты расстроилась? – удивилась Пэл. – Было бы из-за чего!
Тетя вновь взялась за мундштук, затянулась, выпустив трепещущее сизое колечко дыма.
– Как сказать! Три года назад я чуть не умерла, откачали. А теперь иногда жалею. Сейчас я уже другой человек, старый и умный. Но та девчонка была хороша, жила весело, жгла годы фейерверком. Хлопушка! Ее, меня прежней, уже нет, получается, меня не спасли, а вроде как в гаитянского зомби превратили. Даже глупости не хочется делать…
Затушила сигарету, дернула худым плечом.
– Не слушай меня, мелкая, у тебя все еще впереди. И на меня не смотри, я – скверный пример.
Пэл отвернулась. Все еще впереди… Тетя Мири ничего не знает и не должна знать. Рассказать ей так и не решилась. Зачем? Тете и своих забот хватает.
