– Ну что, домой не вернёшься? – спросила она, когда Бекки двинулась к двери. Бекки помотала головой. – Так я и знала. Сказано – сделано, да? Только смотри не замёрзни, детка. Попросись в библиотеку, это примерно в миле отсюда. Там тепло и уютно.
Туда Бекки и направилась. В библиотеке и вправду было тепло, что да, то да, только туда с собаками не пускали. В музей тоже. С собаками вход воспрещён. Её не пустили даже на порог. Тогда Бекки некоторое время посидела в прачечной-автомате, но её оттуда выгнали, потому что ей нечего было стирать. В зале ожидания на автовокзале было пусто и тепло. Бекки легла на скамейку, Ясноглазый устроился рядом, – оставалось надеяться, что никто не придёт. Бекки уже задремала, когда пришёл инспектор и спросил, какой автобус она ждёт. В голове у Бекки было мутно со сна, и придумать правдоподобную историю она не сумела. Думать не получалось. Поэтому она рассказала инспектору всё как есть.
– Я хотела согреться, вот и всё, – сказала она. – Больше мне некуда податься.
– Ну, я тут точно ни при чём, – заявил инспектор и открыл дверь на улицу. – Вон отсюда, иначе вызову полицию.
Бекки поняла, что у неё нет выбора и спорить с таким человеком бессмысленно. Но всё равно она не спешила – с нарочитой медлительностью обошла весь зал ожидания по периметру, внимательно рассмотрела все плакаты на стенах, изучила расписание и карты и только потом прошествовала мимо инспектора, как будто он был пустое место. Этот маленький показной бунт доставил ей массу удовольствия, помог собраться с силами перед встречей с холодными тёмными улицами.
Дождь уже перестал, но дул ледяной ветер. Спрятаться от него было, похоже, негде. Оставалось только идти. Настала ночь, когда Бекки наконец попалось хоть какое-то укрытие – это был заброшенный многоэтажный паркинг, огороженный высоким забором из железной сетки с табличками «Вход воспрещен. Охраняемая территория». Бекки уже отчаялась. Надо было где-то переночевать, не важно где. Так что когда она заметила в сетке дырку, в которую можно было протиснуться, то не стала тратить время на размышления.
В здании царила жутковатая гулкая тишина, и Бекки оробела, зато здесь никого не было – не видно ни души, не слышно ни шороха. А главное, ни ветра, ни дождя. Бекки подыскала укромный уголок в полуподвале. Очевидно, она нашла его не первая. Пол был завален картоном от коробок, пластиковыми пакетами и бутылками. Бутылок было много. Кроме того, здесь иногда разводили костёр: поблизости виднелась груда пепла. Ясноглазый тут же улёгся на картонку и стал чесаться.
– Вот что мне в тебе особенно нравится, – проговорила Бекки. – Куда бы тебя ни занесло, ты сразу устраиваешься как дома, со всеми удобствами. И правда, ведь где ты оказался, там и дом, даже если он хуже некуда. Так что устроимся как дома. Завтра я раздобуду денег, как-нибудь исхитрюсь. Тогда найдём нормальный ночлег и нормальную еду.
Она села на картонку рядом с Ясноглазым, обхватив коленки.
– Я могу наняться официанткой. Или поварёнком, судомойкой – да мало ли. Завтра пойдём что-нибудь поищем. Всё будет хорошо. Мы с тобой заживём лучше некуда, вот увидишь.
Бекки легла, обняла Ясноглазого, он положил ей голову на грудь. Её окутало сонной теплотой, и она с радостью задремала.
Её разбудили через несколько минут, по крайней мере, Бекки так показалось. Ясноглазый вскочил и зарычал. Где-то в отдалении слышались шаги. Они приближались. По потолку заплясал луч фонарика, обшарил стены, нацелился прямо на Бекки. Ослеплённая, она закрылась от света руками.
– Это моё место, я тут сплю! Что это ты тут делаешь, чтоб тебя разорвало?
Голос был сиплый, злобный, язык у пьянчуги заплетался. Лица его Бекки не разглядела. Но вдруг из пятна света выпрыгнул пёс и бросился на неё со злобным оглушительным лаем – это был настоящий боевой клич, эхом раскатившийся по пустому зданию. Не успела Бекки пошелохнуться, как Ясноглазый бросился на пса и они сцепились, рыча и воя. Грубые руки схватили Бекки и поставили на ноги.
– Ну-ка, ну-ка, кто это у нас тут? Девчоночка?!
Бекки чувствовала, как воняет у пьянчуги изо рта. Она пнула его и услышала, как он заорал. А потом вывернулась и побежала прочь, отчаянно зовя Ясноглазого. Она услышала, как псы дерутся где-то впереди в темноте, и помчалась на звук. Теперь ей было видно, что они катаются по земле, схватились не на жизнь, а на смерть, рычат и кусаются.
Бекки не стала медлить. Кинулась их разнимать. Ей даже удалось обхватить Ясноглазого за шею и оттащить. Но тот, другой пёс бросился на неё – и укусил. Она почувствовала, как ей в запястье вонзились зубы, и затрясла рукой. Но как она ни крутила, ни дёргала руку, чтобы высвободиться, пёс её не отпускал. Бекки слышала, как топает к ней, спотыкаясь, тот пьянчуга – вот он выронил фонарик, вот выругался и громко зарычал на Бекки, будто дикий зверь. Бекки в ужасе ударила незнакомого пса со всей силы кулаком в нос, и ещё, и ещё – и наконец он разжал зубы. Внезапно очутившись на свободе, Бекки кликнула Ясноглазого и со всех ног помчалась наверх, а весь паркинг так и гудел от яростных воплей и лая. И вот они очутились на улице, выскочили в дыру в заборе и бросились прочь.
Они бежали по пустой тёмной улице, пока Бекки не выбилась из сил. Голова у неё кружилась. В руке дёргало, ноги так ослабели, что она и идти толком не могла. Она чувствовала, что из раны на запястье капает кровь, понимала, что укус нешуточный и нужно к врачу, но думала только об одном – надо идти вперёд, найти какое-то убежище и спрятаться: вдруг тот пьянчуга гонится за ними?
Потом она поняла, что кругом повсюду огни. Оказывается, она забрела в заброшенный торговый центр – и там-то и обнаружила несколько больших мусорных баков, стоявших в галерее со стеклянной крышей. Бекки уже еле переставляла ноги и понимала, что далеко не уйдёт. А здесь тоже можно спрятаться – вполне подходящее убежище, не хуже других. Они с Ясноглазым забрались за баки и тихо свернулись там – Бекки раскачивалась, обхватив себя за локти, и старалась забыть о страшной боли и хоть немного успокоиться. Она увидела, что и Ясноглазому досталось – у него было сильно порвано ухо. Попыталась погладить его, но оказалось, что рука не слушается. Попыталась заговорить – и голос странно загудел в голове. Бекки обнаружила, что лежит на земле, но не могла понять, как так вышло, ведь только что она сидела. Хотела снова сесть, но на это не было сил. Перед ней был Ясноглазый, но она то видела его, то нет. Бекки собрала всю силу воли, чтобы не потерять сознание, но ничего не могла поделать.
Наутро, когда мусорщики пришли забрать баки, они обнаружили, что за ними в полузабытьи лежит девочка. Из раны у неё на руке шла кровь. Девочку сторожил золотистый грейхаунд, который, судя по виду, побывал в нешуточной схватке. Мусорщики сказали врачам из «скорой», что не заметили бы девочку и так бы и уехали, если бы к ним не выскочил грейхаунд: он всё лаял и лаял, чтобы привлечь внимание, а потом повёл их за баки, где лежала раненая. Врачи сказали, что, если девочка выживет – а в этом они сомневались, столько крови она потеряла, – спасителем её будет именно грейхаунд.
