– Он и мой мальчик тоже, ты не забыл? – заметила Мэри.
– Ну, пусть будет наш мальчик, – засмеялся Джим. – И наша девочка, а, Мэриму?
– И наша девочка, – согласилась она.
Они провожали лодку взглядом до тех пор, пока она не вышла в пролив и, обогнув остров Паффин, подгоняемая свежим ветром, пошла мимо берегов Самсона.
– Будем надеяться, – выдохнула Мэри, когда они отвернулись. – Будем молиться.
Кутаясь в свое одеяло, Люси беспокойно поглядывала по сторонам. Всякий раз, когда до нее через борт долетали брызги соленой воды или лодка неожиданно кренилась от налетевшего ветра, она негромко вскрикивала или ахала. Она так судорожно хваталась за все подряд, что костяшки пальцев у нее побелели.
– Что, Люси, это получше будет, чем школа, а? – засмеялся Альфи.
Люси кое-как выдавила из себя улыбку, но вскоре уже перестала цепляться и, обхватив колени, принялась крутить головой по сторонам. С каждым мгновением она все больше веселела и ободрялась, а уж когда увидела стаю полярных крачек, кувыркавшихся в воздухе и нырявших в воду, вид у нее стал совсем счастливый.
Альфи решил, что сейчас самое время заняться рыбной ловлей. Им предстояло преодолеть бурные воды, так что не мешало чем-нибудь отвлечь Люси. Но нужно было усадить Люси за руль, чтобы у него освободились руки и он смог наживить крючки. Когда Альфи помог девочке подняться на ноги и перебраться к нему на скамью, она с готовностью пересела, почти без раздумий. У руля она просидела всего несколько минут, но взялась за него так, будто всю жизнь только этим и занималась. То же самое было и с рыбной ловлей. Как только в руках у Люси оказалась удочка, она словно откуда-то узнала, что нужно делать, и даже позабыла, что сидит в лодке посреди моря. Альфи только диву давался.
Люси явно нравилось ждать клева и предвкушать улов. Она была полностью сосредоточена. Очень быстро, одну за другой, девочка выудила три макрели. Каждый раз, когда у нее клевало, она была вне себя от радости, но потом, вытащив уже пойманную рыбину, не могла смотреть, как та бьется на крючке, и заставляла Альфи снять ее и выбросить обратно в море. Рыбалка так увлекла Люси, что она вроде бы совершенно не замечала, как ходит ходуном их маленькая лодочка на волнах в открытом море, куда они за это время успели выйти из тихих вод пролива. Всего один раз Альфи заметил, как расширились от страха ее глаза, когда соленые брызги перелетели через борт и ударили ему в лицо. Но он дурашливо завопил и засмеялся, как ни в чем не бывало утерся, и Люси засмеялась вместе с ним, забыв о своем страхе, а потом вернулась к рыбной ловле.
Когда они приблизились к бухте Пентл, им пришлось постоянно лавировать. Продвижение замедлилось. Клевать у Люси перестало, но она по-прежнему внимательно следила за своим поплавком, отрываясь от него, лишь когда ее отвлекали птицы. Альфи видел, как нравятся ей бакланы, точно бдительные часовые стоявшие на скалах с распростертыми, чтобы обсохли, крыльями, белые и серые цапли, неподвижно, словно статуи, возвышавшиеся на отмелях. Альфи говорил ей названия всех птиц, которые попадались им на пути, рассказывал, где они гнездятся, какую рыбу любят. Видели они и тюленей – не близко, правда. Но каждый раз, когда из воды показывалась глянцевитая усатая голова и оборачивалась в их сторону, Люси повизгивала от радости.
Альфи первым заметил стаю морских свиней, кувыркавшихся в воде Кроу-саунд; их блестящие бока сверкали в лучах утреннего солнца.
– Да их там штук двадцать, если не тридцать! – воскликнул он. – В жизни своей не видел столько сразу! Ничего себе, Люси! Ничего себе!
Люси вскочила на ноги, забыв, что находится в лодке, и, вне себя от радости, с громким смехом захлопала в ладоши. Впервые на памяти Альфи она так смеялась – так весело, так звонко, так заливисто, словно бубенчик, подумалось ему. Этот смех был так близок к словам, что, казалось, еще миг – и она заговорит.
Внезапно Альфи заметил еще одну морскую свинью – та плыла сильно впереди остальных. Она была крупнее и не резвилась в воде, как ее сородичи, а двигалась как-то более величаво, и каждый раз, всплыв на поверхность, выдувала фонтан воды. До Альфи не сразу дошло, что это, кажется, вовсе не морская свинья, а круглоголовый кит! Альфи уже приходилось их видеть раньше, и довольно часто, но ни разу они не подплывали к морским свиньям так близко.
– Кит! – закричал он. – Это кит, Люси. Смотри!
Люси уже тоже его увидела. Однако это зрелище вовсе не обрадовало ее, как ожидал Альфи. Напротив, оно растревожило ее, Альфи отчетливо это видел. Ее смех затих. Она молча смотрела на кита – скорее со страхом, нежели с изумлением во взгляде.
– Он ничего нам не сделает, – поспешно заверил Альфи. – Они смирные, как ягнята, Люси. Красавец, правда?
И кит, и морские свиньи очень вскоре после этого скрылись. Люси с Альфи все смотрели и смотрели, но те так больше и не вернулись. Без них Альфи вдруг стало странно одиноко и грустно. Люси, видимо, испытывала схожие чувства. Ловить рыбу ей больше не хотелось, и она вновь нахохлилась под своим одеялом, прижимая к груди плюшевого мишку и устремив взгляд в океанскую даль, такая одинокая в своей задумчивости.
Альфи всю дорогу старался по возможности держаться поближе к суше, где море было спокойней, но за мысом Ящерица ему все же пришлось выйти туда, где волнение было сильнее, а течение стремительней. Отсюда уже можно было разглядеть Сент-Хеленс. Альфи приглядывался к Люси, пытаясь уловить хоть какие-то признаки того, что она узнает знакомые места. Но ничто на это не намекало. Она вела себя как обычно, даже когда они уже плыли через отмель, откуда совсем отчетливо виден был чумной барак, а за ним вздымалась из папоротника к небу исполинская скала. Альфи спустил парус, вытащил весла и погреб к берегу, увязая в морской траве.
Ветра здесь и так-то почти не было, и чем ближе лодка подходила к острову, тем тише он становился. Наверное, на каждом камне сидело по чайке, и каждая наблюдала за Альфи и Люси с выражением крайней подозрительности, угрожающе поблескивая глазами-бусинками. Альфи подумалось, что они, видно, с прошлого раза так и сидят тут, не двинувшись с места. Он выбрался из лодки на отмель, потом подхватил Люси на руки, вынес ее на берег и поставил наземь. Натянув на плечи одеяло, она быстро огляделась. Потом, все так же держа в руке плюшевого мишку, нагнулась и принялась искать в песке ракушки. Как будто была здесь впервые.
Однако же, пока Альфи вытаскивал лодку на песок и бросал якорь, девочка успела отойти от него довольно далеко и, судя по всему, направлялась к чумному бараку. Он-то думал, Люси подождет его, будет жаться к нему, как обычно. Альфи окликнул ее, но она продолжала идти, сначала по гальке, а потом через дюны, которые начинались дальше. Там Люси остановилась подождать Альфи, а когда он приблизился, к его немалому удивлению, крепко ухватила его за руку. Взгляд ее был прикован к чумному бараку.
Потом она двинулась вперед по песчаной тропке, ведущей к двери, и потянула его за собой. С печной трубы на них таращилась чайка. Люси заметила ее и хлопнула в ладоши, прогоняя прочь. Когда птица с криком снялась со своего места и неохотно полетела прочь, Люси обернулась и улыбнулась Альфи, очень довольная собой. Потом в голову Альфи пришла другая мысль. Люси прогнала чайку не от нечего делать – это было не в ее обычае. Она сделала это потому, что здесь был ее дом, а не чайкин. Она была тут хозяйкой и знала это.
