— Ага. Доброе утро, — ответил Штырь и отвернулся.
Когда покупки с помощью Лены и Славки перекочевали на кухню, хозяин усадьбы возник на пороге.
— Чего вкусненького привезли? — спросил Васильич, сунув нос в одну из сумок.
— Всё вкусненькое, — ответила супруга. — Стёпа, не хватай, пожалуйста, продукты. Гостям ничего не достанется!
Но Штырь, азартно урча, как кот, завидевший сметану, уже отшматовал себе кусок копчёной свинины и принялся его поедать.
— Отчёт где? — поинтересовался он с набитым ртом. Лена молча протянула блокнотик. Цапнув его жирными пальцами, супруг удалился на улицу. Славка отправился к машине.
На кухне появилась Егоровна. Помогая дочери запихивать продукты в холодильник, поинтересовалась:
— Ну как, поспала ночью хоть сколько?
— Да, мам, поспала, — кивнула дочь. — В дороге ещё прикорнула. Нормально.
— Смотрю, глаза вон красные… — Мать придирчиво заглянула ей в лицо.
— Это от жары, мам.
— Ну да, от жары, — проворчала та. — Заездит тебя скоро твой муженёк, в могилу сляжешь!
— Мам, — возмутилась Лена, — типун тебе на язык!
— На кой чёрт нам сдались эти гости?! — не унималась Егоровна. — Припрутся сейчас, зады свои усадят — а мы бегай, их обслуживай! Никита водки нажрётся и спать завалится! А утром проснётся, и опять покоя не будет — завтраком его корми. А это снова на стол накрывай, снова с тарелками носись! Как в прошлый раз.
— Ну нажрётся и нажрётся, — отмахнулась дочь. — Подумаешь, спать уложим! Места полно! Давай шашлык замачивать, времени мало осталось.
С улицы раздался голос Васильича.
— Лена! — звал он жену тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Ну-ка, подойди сюда!
Супруга Штыря замерла.
— Что? — тревожно глянула на неё мать. — На «ковёр» зовет?
Лена пожала плечами.
— Что он там делает? — Егоровна выглянула в окно и посмотрела на зятя.
— Отчёт мой проверяет, — ответила дочь. — Как я на рынок съездила.
— Ну всё, значит, точно — на «ковёр». Иди, получай по мозгам. — Мать сочувственно посмотрела на Лену.
— Иду, — обречённо ответила та.
Штырь восседал за столом, напялив на нос очки и постукивая карандашом по столешнице. Перед ним, весь испещрённый вопросительными знаками, лежал блокнотик Лены.
— Садись! — Васильич глянул на жену поверх очков.
Та покорно села.
— Опять всё дорого купила! — недовольно проворчал муж.
— Разве, Стёпа?
— Конечно! Икру по пятьдесят рублей за банку взяла! Дешевле не могла поискать?!
— На рынке брала. Где я ещё дешевле найду?
— На оптовый склад могла бы съездить!
— Так времени не было, Стёпа! И потом, на оптовый склад ехать — на бензине больше прокатаешь.
— Бензин я из заводской кассы оплачиваю. А икру из собственного кармана! Есть разница?
Лена промолчала.
— Дальше, — стучал карандашом Штырь. — Свинину аж по семьдесят рублей за килограмм купила.
— Ну я же шейку взяла, — попыталась оправдаться жена. — Шейка всегда самая дорогая!
— Так. Хорошо. Балык за двести рублей! Масло по шестьдесят рублей за килограмм! Тоже самое дорогое взяла? Яблоки по пятнадцать рублей! Лен, ты что, обалдела — яблоки по пятнадцать рублей брать? Им красная цена — десятка! Помидоры, огурцы, клубника… Всё остальное тоже дорого!
Супруга молчала, уставившись в стол.
— Я тебя спрашиваю! — повысил голос Васильич. — Что молчишь? Почему яблоки по пятнадцать рублей взяла?!
— Стёпа, на рынке такие цены, — тихо ответила Лена.
— На рынке, Лена, надо торговаться! — начал заводиться Штырь. — Если бы я так бизнес вёл, как ты на рынок ходишь, вы бы давно все с голыми задами бегали! Я на заводе за каждую копейку торгуюсь, а она яблоки по пятнадцать рублей покупает! Совсем одурела!
— Стёпа, ты же знаешь, я не умею торговаться, — произнесла жена.
— Что?! Что ты сказала?!! — Супруг бросил карандаш на стол. — Торговаться не умеешь?! А жрать ты умеешь?! Ты семь лет уже дома сидишь, не работаешь, ни копейки в дом ни приносишь, а жрёшь и пьёшь по первому классу! Ещё раз вякни мне, что торговаться не умеешь! Что ты вообще умеешь? Учись! Рот открыла и начала торговаться! Язык есть? Или проглотила?!
Лена встала и, оскорблённая, попыталась уйти.
— А ну стой! — злобно прошипел муж. — Куда собралась?! Я ещё не закончил!
Жена встала, как вкопанная.
— На что четыреста долларов потратила?
Проглотив комок в горле, охрипшим голосом Лена произнесла:
— Костюм купила. И босоножки.
— Кому костюм? — поинтересовался Штырь.
— Себе.
— Угу. И босоножки тоже, стало быть, себе.
— Да.
— Значит, чтобы шмотки купить, у тебя и время нашлось. На оптовый склад за икрой некогда было съездить, а в магазин за тряпками зайти — куча времени появилась!
Женщина молчала, отвернувшись в сторону.
— Неси костюм, показывай!
Обиженная и расстроенная, супруга пошла в дом. Принесла костюм и коробку с обувью.
Штырь глянул на шмотку, помял в пальцах материал, вытащил босоножку, повертел её в руках и бросил обратно в коробку.
— И вот это дерьмо четыреста баксов стоит? — брезгливо произнёс он. — Лен, ты совсем дура, да? Ты где это купила? На барахолке, у кавказцев?
— Нет. У Дины в бутике, — тихо ответила жена.
— У Дины? — Васильич резко сменил тон. Снова схватил босоножку, повертел её, посмотрел через очки, потом поверх очков. Ещё раз помял материал костюма, почитал название торговой марки и спросил:
— А что это за фирма?
— Какая-то немецкая. Название не на слуху, но вещи выпускает очень качественные.
— Это Дина так сказала?
— Да.
— Ну, ладно… — сбавил обороты Штырь. — Дина — баба толковая, в тряпках понимает. И цены не задирает… Если она так сказала, значит, так и есть. Ладно, всё, иди, — махнул он рукой. — И давайте там, на кухне, зады свои быстрее поворачивайте! А то провозитесь, гости к пустому столу приедут!
Лена на деревянных ногах пошла обратно в дом.
Егоровна, резавшая на столе мясо, застыла с ножом в руке.
— Ну как? Живая?
Дочь молча кивнула.
— Ничего, обошлось.
— Аж здесь было слыхать, как орал, — произнесла мать. — Опять выступал, что всё дорого купила?
