Чем дольше Лаура говорит, тем мягче становится ее голос, плечи расслабляются. Боль в моей груди оттого, что Сары нет рядом, утихает и отступает, пока я слушаю Лауру и надеюсь, что она будет продолжать вечно. Приятно слышать о Саре что-то такое, чего я не знаю. Возможно, если Лаура щедро поделится со мной этими историями и мы будем достаточно часто вспоминать Сару, она вернется и всегда будет с нами.
Джошу тоже нравится слушать жену. Его глаза еще больше блестят, он не сводит с говорящей Лауры взгляда. Его поза (как и поза Лауры) становится более непринужденной, и теперь его рука и нога касаются ее, но оба этого не замечают — как в старые добрые времена, до того как они стали все время злиться.
Но родители Джоша обескуражены тем, что только что рассказала Лаура, и девушка это понимает. Ее лицо становится пунцовым, а смех — похожим на собачий лай.
— Однако на Девятой, к западу от Авеню «А», где располагался мамин магазин, все было иначе, — быстро добавляет она. — Эта улица всегда была спокойной. И улица, на которой мы жили, тоже была тихой… — Голос Лауры обрывается, а когда она вновь заговаривает, звучит обыденно. — Почему мы вообще затронули эту тему? — Она смотрит на Эрику, сидящую рядом с матерью Джоша на маленьком диванчике. — Мы говорили о твоих планах на лето относительно детей.
— Три дня в неделю у меня есть чем их занять, но я не знаю, что делать с двумя оставшимися рабочими днями, — угрюмо отвечает Эрика.
— Если хочешь, на два дня в неделю их могу забирать я, — предлагает Джош.
Эрика колеблется. По ее лицу видно, как сильно она хочет согласиться.
— Ты уверен? У тебя же есть… и другие дела.
— Конечно уверен! — восклицает Джош. — В любом случае я должен выходить проветриться. Будет здорово!
Ноздри Лауры слегка раздуваются. Она встает и начинает уносить на кухню пустые тарелки, крепко сжимая их пальцами. Я следую за ней, считая, что определенно заслужила поощрение за свое поразительное терпение, которое демонстрировала в течение всего обеда. Я становлюсь у стола и издаю свое самое громкое и решительное «мяу». Она подцепляет с чьей-то тарелки кусочек рыбки и кладет его передо мной на пол.
Я жадно его проглатываю — но, если честно, я заслуживаю намного большего, учитывая, как долго и терпеливо ждала. Когда Лаура начинает соскребать остатки еды с тарелки в мусорную корзину, я ставлю лапу ей на ногу и мяукаю более требовательно. И тогда она поворачивается ко мне и говорит:
— Не торопи свою удачу.
После того как все уходят, Джош относит тарелки и блюда с остатками еды на кухню. Рыба отправляется в пластиковый пакет, а блюда — в раковину. Но я продолжаю надеяться, что Джош все-таки угостит меня, как и обещал. Однако вместо этого он натягивает пару эластичных желтых перчаток и открывает кран. В воздух поднимаются пар и маленькие радужные пузырьки. Обычно мне нравится подпрыгивать в попытке поймать их, но теперь я не хочу отрывать взгляд от рыбы.
Лаура приходит с пустыми бокалами и ставит их рядом с раковиной.
— Отлично! — весело восклицает Джош. — Поможешь мне вытереть посуду?
Она берет полотенце и становится рядом с мужем. По ее напряженной спине заметно, что ее что-то тревожит.
— Что не так? — спрашивает Джош и передает ей вымытую тарелку.
Лаура так энергично трет полотенцем мокрое блюдо, что оно начинает скрипеть.
— Мне кажется, мы могли бы, по крайней мере, обсудить все, прежде чем ты предложил забирать детей Эрики два раза в неделю. — Она ставит сухую тарелку в металлическую подставку рядом с раковиной.
Джош протягивает ей следующую.
— Большое дело! У меня есть время, и мне на самом деле не помешают прогулки. Я с ума сойду, если буду целый день сидеть дома один.
Локти Лауры энергично двигаются вверх-вниз, пока она вытирает посуду.
— А как насчет поисков работы?
Джош отрывисто смеется.
— Поверь мне, — отвечает он, — трех дней в неделю достаточно для того, чтобы сделать телефонные звонки, на которые никто не отвечает, и отослать по электронной почте письма, которые также остаются без ответа.
— А если тебе назначат собеседование на один из тех дней, когда ты будешь сидеть с детьми? — Лаура берет следующую тарелку из его резиновой руки. — А если через пару недель появится работа, и у тебя больше не будет времени?
— Тогда мы с Эрикой пересмотрим наш договор. Будем преодолевать трудности по мере их поступления. — Джош закрывает кран. Желтые перчатки издают щелкающий звук, когда он стаскивает их с рук. Он поворачивается к жене. — Лаура, в следующие две минуты мои родители предложили бы забрать внуков. А в их возрасте трудновато дважды в неделю ездить в город и весь день крутиться вокруг двоих детей. Моей семье нужна помощь, и я в состоянии ее предложить. Однако сперва следовало посоветоваться с тобой. Прости меня, ты совершенно права. Но я, если честно, не вижу никакой проблемы.
— Я тоже твоя семья, — негромко произносит Лаура, и впервые мне в голову приходит, что она права: они с Джошем — семья. Я раньше считала их скорее соседями по квартире — как были Анис и Сара, а позже — мы с Сарой. У них настолько разные режимы дня, и они совсем не похожи на семьи, которые показывают по телевизору. Но Лаура с Джошем тем не менее семья, и на мгновение я отвлекаюсь от всех мыслей о рыбе, когда задаюсь вопросом о своем месте в их жизни. — Мне бы хотелось верить, что я тоже участвую в принятии семейных решений, — добавляет она.
На лице Джоша читается неуверенность, мне кажется, он хочет сказать ей что-нибудь приятное. Но потом его лицо опять суровеет.
— Я здесь не один, кто все решения принимает единолично.
Лаура аккуратно складывает полотенце и вешает его на ручку холодильника, чтобы оно там высохло.
— Пойду наверх переоденусь, — говорит она ему и покидает кухню.
После ее ухода Джош вздыхает, его взгляд блуждает вокруг, пока не падает на меня, продолжающую терпеливо ждать у стола.
— Я обещал тебе рыбки, так ведь? — спрашивает он, как будто это только что пришло ему в голову — как будто я не об этом целый вечер недвусмысленно ему напоминала! Он берет отличный толстый кусочек копченой рыбы из пластикового пакета, кладет его себе на ладонь, которая немного трясется. Потом наклоняется и протягивает мне.
— Ну же, Пруденс, — подбадривает он меня. — Держи.
Я в замешательстве, потому что не понимаю, чего он от меня ожидает? Есть рыбу с его руки? Но в таком случае мне придется к ней прикоснуться! Почему он просто не положит ее на пол? Или в маленькую именную мисочку, что было бы намного лучше…
— Ну же, Пруденс, — вновь подталкивает меня Джош. Его рот искривляется. — Я бы хотел быть в хороших отношениях хотя бы с одной женщиной в этом доме.
В каком доме? О чем он говорит? Я осторожно поднимаю правую лапу, пытаюсь выбить рыбу из его руки в надежде, что она упадет на пол. Но она продолжает лежать у него на ладони.
