— Боф, он не хуже остальных…
— Да нет же, хуже! Он совершенно заторможенный, говорю тебе это со знанием дела: я этого короля мячика протестировала, у него совсем нет мозгов под бейсболкой! Помню, он увез меня в отель, чтобы сыграть сетбол и матчбол… Когда все закончилось, я ему сказала: «Итак, я выхожу первой, а ты спускаешься спустя пять минут». Я же не хотела, чтобы меня засняли с ним, ведь нельзя же журналистке трахаться с парнем, о котором она пишет, правда? Это было бы все равно что переспать со своим психоаналитиком…
— А что, ты, вероятно, уже так и сделала? — воскликнула подружка, выкатив глаза.
— Да, но все равно я поступила неправильно. И потом, мои родители на дух не выносят этого Маноло, я же не могла их огорчить…
— Ну ладно, выкладывай! — нетерпеливо произнесла Пат, отхлебнув своего кофе со сливками.
— О'кей. Не успела я выйти из отеля, как он оказался позади меня. Я услышала, как он кричал мне голосом перевозбужденного орангутанга: «Эй, ангел мой!» Я стала оглядываться вокруг, сделав вид, что не заметила рядом самого известного теннисиста планеты… А швейцар специально стал тянуть время, чтобы дать фотографам возможность нас снять. Говорю тебе, это парень — ненормальный!
— Может быть, ему на все это наплевать, — заметила Пат. — В конце концов, если его жена обо всем знает…
— Вряд ли, уж он-то свою Каро знает: ей бы не понравился публичный скандал! В доказательство этому мсье был сфотографирован в тот момент, когда запустил руку в трусики, а мадам срывает пломбы! Мне кажется, что она ревела в тот день, когда увидела мужа Стефании со стриптизершей: она решила для себя, что и у нее дело закончится тем же. Ладно, но те фото были менее откровенными: два снимка перед домом, но всем все стало ясно… Кроме него, вероятно, поскольку мозгов у него совершенно нет!
— Ну, а в постели-то он, надеюсь, не плох? — коварно спросила Патрисия.
— Ба, к счастью — да, потому что разговор ограничивался испусканием звуков!
— Не знаю, смогу ли я переспать с таким парнем. О чем вы с ним говорили?
— Да зачем что-то говорить? Слушай, опустись на землю, дорогая, ты выходишь замуж не за мужчину, а за спортсмена, который большую часть своей жизни разговаривал со своей ракеткой, а не отвечал на вопросы экзаменатора.
— Все равно, переспать с ним было интересно?
— Не более чем с каким-нибудь ведущим телепрограммы или с рэп-певцом… Это несколько улучшает список твоих сексуальных побед.
— Насколько же твои постельные истории интереснее историй девиц на фотографиях: более классических не бывает!
Эрика не успела закончить свой кофе и уж тем более свой разговор, поскольку ее позвали из конца коридора. Она оглянулась и увидела секретаршу главной редакторши, которая делала ей знаки рукой. Соскочив со своего табурета, она ушла, не забыв предупредить подругу:
— Я тебе еще не рассказала о вчерашней ночи! Потом загляну к тебе…
Проводив ее до кабинета Сильвии Тетье, секретарша шепнула ей на ухо:
— Она тебя ждет, готова поспорить, что у тебя сейчас будет праздник!
Эрика ответила:
— Спасибо за поддержку!
Перед тем как открыть дверь кабинета начальницы, она сделала глубокий вдох. Хмурое лицо Сильвии не предвещало ничего хорошего.
— Ты снова отличилась, Эрика, но теперь, могу признать, ты превзошла себя…
Сильвия внимательно просматривала оргинал-макет и не удосужилась поднять голову.
— Это загадка или ребус? — неуверенно произнесла Эрика.
— На твоем месте я не стала бы шутить. Можешь ли ты мне сказать, что ты делала вчера вечером?
— Я была на приеме в редакции радиостанции SFR, можно будет сделать из этого замечательный разворот, там были все.
— А потом? Часа в два ночи? Ты вернулась домой спать со своими плюшевыми игрушками или было продолжение?
— Не понимаю.
— Сейчас я освежу тебе память. Посмотри в эту лупу и скажи, пожалуйста, что ты видишь на этих снимках?
Эрика наклонилась над фотографиями, которые пододвинула к ней Сильвия:
— Зут, мы его не заметили. Мы осмотрелись, однако…
— Это точно, вид у вас необычайно осторожный. Не могла бы ты мне напомнить, кто был помещен у нас на первой странице на прошлой неделе?
— Кристоф Миллер.
— С кем?
— С Рашель, как мне кажется.
— Хорошо. А кто такая Рашель?
— Его будущая жена.
— А кто на этих снимках целует тебя в ухо?
— Согласна.
— Нет, прошу, скажи: кто целует тебя в ухо?
— Миллер.
— Браво! А это, случайно, не создает некоторую проблему для журнала?
— О, послушай, все и так прекрасно знают, что эти парни с телевидения не отличаются верностью…
— И что в светских журналах всегда печатаются только глупости…
— Нет, он действительно с Рашель, но любит некоторые отступления от правил. В конце концов, читательницы имеют право знать и об этом тоже.
— Потому что тебе пришло в голову разоблачать неверных звезд? Если так, то иди работать в желтые газетенки напротив, в те, что рассказывают о самых неприглядных историях!
— Да нет же, я звезд очень люблю…
— Настолько сильно, что спишь с ними, мне это известно. Если ты будешь делать это с большей осторожностью, меня это устроит! А если будешь продолжать светиться на снимках в газетах, я тебя уволю!
Эрика почувствовала, что губы ее изобразили широкую улыбку, и на цыпочках вышла из кабинета.
В приемной ее поджидала секретарша с кипой досье в руках.
— Ну как?
— Едва уцелела, — ответила Эрика.
— Ты снова напилась, и это ей донесли?
— Нет, тут другое. Но хвастаться я сейчас этим не буду. Пойду выпью еще чашечку кофе…
Она опять прихватила с собой Пат из фотослужбы и снова увела ее поболтать. У Патрисии было много работы, но она не устояла перед искушением послушать подружку: дело пахло керосином, а любопытство победило иконографические изыскания.
— Я по уши в дерьме! — сказала Эрика, войдя в кафетерий.
— Что ей было от тебя нужно?
— Меня сфотографировали в объятиях Миллера.
— Черт побери, ты сошла с ума, мы ведь недавно поместили на первой странице его снимок с невестой!
— Я не знала, что этот чертов папарацци оказался там: это была закрытая вечеринка!
— Ты что, издеваешься надо мной? Ты ведь всех их знаешь как облупленных!
— Обычно в такое время папарацци ложатся спать!
