— Ну вот видите! — воскликнула Карин.
— Претензия имеет основание только в том случае, если с момента дарения не прошло десяти лет. То есть к тому времени, когда ваша драгоценная матушка будет праздновать свой семьдесят первый день рождения — в чем мы не хотели бы, да и не можем, сомневаться, — всякая возможность претензии отпадёт. Первая родившая получит всё, остальные не получат ничего!
Все молчали.
До Сюзанны постепенно доходило, что их мать не шутит. Она давно заводила речь о внуке, а с возрастом уже начала опасаться, что жизнь ее дочерей не устроена. Но неужели именно это опасение подвигло ее на столь отчаянный шаг? Или за всем этим кроется что-то другое?
Внезапно Роберт рассмеялся:
— Хорошо, Аня, а теперь расскажи нам, как ты собираешься забеременеть от Карин.
— Я вообще не собираюсь участвовать в этом жутком и безнравственном соревновании! — решительно отрубила его свояченица.
— Это неслыханно! — возмутилась Карин. — Здесь путём подкупа пытаются склонить женщин к патриархальному, раболепно-покорному типу поведения. Но Аня не купится на эти провокации!
— Никогда! — подтвердила её подруга.
Карин повернулась к Роберту:
— Впрочем, если ты с твоим корыстным банкирским сердцем вздумаешь сделать на этом доме свою игру, смотри! Наша потенция не нуждается в подтверждении хвастливыми мерседесовскими звёздами.
— Потенция! — усмехнулся Роберт. — Откуда вам, лесбиянкам, знать, что это вообще такое?
— Позавидовал, да? Твоя законная даже не знает, чего она лишена! — она отправила Регине воздушный поцелуй.
Та швырнула кофейную ложечку и негодующе воскликнула:
— Карин, ты переходишь все границы! Что же касается этого так называемого распоряжения, то я тоже не собираюсь принимать в этом участие. Это... это же просто наглость! Да ты вообще в своём уме, мама?
— Лесбиянка! — презрительно бросил Роберт сидящей напротив него Карин.
— Пошлый обыватель! — прошипела Карин не менее презрительно.
Сюзанна попыталась вмешаться:
— Давайте мы с трезвой головой...
Но ей не дали договорить.
— Я не позволю двум лесбийским нищенкам безнаказанно оскорблять меня! — в ярости заорал Роберт.
— Ага, наступили господину на мозоль! — злорадствовала Карин.
Сюзанна ударила рукой по столу так, что материнский праздничный сервиз заплясал:
— Да опомнитесь же вы все, наконец!
По крайней мере на мгновение воцарилась тишина, и Сюзанна решительно продолжила:
— Это распоряжение меня тоже огорошило, однако мамино желание получить внука всё-таки понятно...
— Значит, забеременеть хочешь ты! — перебила её разгневанная Карин.
— Я совсем не это имела в виду. Но мы должны обсудить всё спокойно...
— Госпожа шеф-акушерка хочет нас поучить, — распалялась Карин. — Является сюда поплакаться на свою судьбу и перелом правой коленки, а заодно и на сбежавшего Рене. И после этого ещё хочет задавать здесь тон!
— Я не плакалась и не жаловалась, — возразила Сюзанна.
Но Карин закусила удила:
— Я больше не могу слышать эти душераздирающие истории про твои несчастья. Не надо было тогда безрассудно полагаться на эту классическую медицину с доминирующими в ней мужчинами. Теперь уже поздно жаловаться.
— Карин, но мне тогда было всего четырнадцать лет! — Сюзанна обвела всех присутствующих растерянным взглядом.
Регина встала и оскорблённо покинула комнату. Роберт последовал за ней. Аня тоже больше не хотела оставаться. Мать так и продолжала сидеть между Теодором и нотариусом. Её глаза смотрели печально, но решительно. Сюзанна раздумывала, не остаться ли. Но она знала упрямство матери. Переубеждать её было бессмысленно.
В дверях возник Роберт и пробурчал:
— Сюзанна, отодвинь свою скорлупку, я имею в виду машину. Я не могу выехать.
Она кивнула и медленно поднялась. У неё было такое чувство, будто мать открыла ящик Пандоры — и назад уже ничего не вернёшь.
2
С днём рождения!
Утром пошёл снег. Узкая дорога вела от Вурцельбаха в долину, где вливалась в государственное шоссе, которое было ненамного шире. Сюзанна озабоченно поглядывала на часы. Через двадцать минут начиналось её дежурство. Внезапная непогода вряд ли позволит ей приехать на работу вовремя. Шоссе то и дело петляло, поднимаясь всё выше к перевалу. Снежные хлопья кружились в свете фар, падали на ветровое стекло и таяли на нём. Туда-сюда без остановки двигались «дворники». По серо-черному асфальту мела позёмка. По краям дороги уже образовались заносы. По обеим сторонам чёрной стеной стоял лес. Изредка попадались встречные машины. Дорожные знаки время от времени напоминали, что на этом участке обгон запрещён и скорость не более семидесяти километров в час.
Сюзанна плохо спала прошедшей ночью. Мысли кружились вокруг вчерашнего неожиданного распоряжения матери. То и дело возникало неясное чувство, что здесь что-то не так, происходит нечто такое, что недоступно её пониманию. В конце концов она заснула. И это было самое лучшее, на что она могла употребить ночь. А утром она проспала.
Ночь была её врагиней. День был ей друг, им она владела полностью. Он был насыщен работой и ответственностью — до тех пор, пока снова не наступала ночь.
Она вздрогнула. Сквозь предрассветные сумерки сверкнул слепящий дальний свет фар. В зеркале заднего вида она заметила спортивный автомобиль, догонявший её на большой скорости. Из-за встречного движения он не мог её обогнать и ехал за ней вплотную, агрессивно сигналя.
«Кто-то опаздывает ещё больше, чем я», — подумала Сюзанна и прижалась вправо, насколько позволял подстерегающий на обочине снег.
Лес поредел. Справа и слева появились тёмные дома. Два школьника стояли на автобусной остановке. Впереди снова показались встречные машины. Начинался рабочий день. Сюзанна сбавила скорость до пятидесяти, как и полагалось в населённых пунктах. Это ещё больше вывело из себя её преследователя. Он прилип к её заднему бамперу, мигал фарами и беспрерывно гудел.
Населённый пункт кончился. Взгляду открылся простор поля, за которым виднелся край леса с одиноким деревенским рестораном. Дорога поворачивала влево, уходя в темноту, из которой уже светились огни встречных машин. Спортивный автомобиль выскочил сзади — водитель, должно быть, повредился умом! — набрал скорость и уже почти обогнал Сюзанну, но встречный грузовик приближался слишком быстро. Обгоняющий взял вправо, оттесняя Сюзанну с дороги. Она в панике затормозила, и её занесло на скользкой обочине. Перед глазами всё замелькало и закружилось. Грузовик, ожесточённо сигналя, промчался по встречной полосе. Сюзанна давила на тормоз, но машина не слушалась. Справа мелькнула планка ограждения. Глухой удар. Тело её по инерции рванулось вперёд, но ремень удержал её, и она больно ударилась о спинку кресла и подголовник. Её малолитражный «форд» пробороздил правым боком по ограждению и наконец остановился.
