— Ну, погоди у меня, — скрипел он зубами. — Кончится пробка, я тебе покажу, презренный обыватель, любитель парковки в тени, читатель всех объявлений, выставитель аварийных треугольников!
Теперь быстрее начал продвигаться как раз правый ряд.
— Невероятно! — Франк в сердцах ударил по рулю. — Опять мы в заднице! Притом, что этот мотор создан специально для гонки. А все обгоняют нас!
Мимо проезжал мощный семейный фургон. Из его окон махали руками трое ребятишек, дивясь на допотопный спортивник. Сюзанна помахала им в ответ. Ребятишки корчили рожи, и Франк тоже показал им длинный нос. Девочка лет десяти опустила стекло и стала фотографировать этот антиквариат. Потом движение снова остановилось.
Через какое-то время Сюзанна вышла из машины, упёрлась руками в поясницу и потянулась. Водитель семейного фургона тоже вышел и неторопливо приблизился к Франку:
— Настоящая находка для любителя, — сказал он заинтересованно. — Должно быть, дорого обошлась?
Франк небрежно махнул рукой:
— А, несколько тысяч марок! Да я всё сам восстановил.
— Надо же! — удивился мужчина. — Много времени ушло?
— Не один год, — кивнул Франк. — Вы правильно сказали: вещь для любителя.
— Я знаю одного, кто запросто отсчитал бы вам за неё восемьдесят тысяч евро.
Франк поднял руку, отгораживаясь:
— Нет-нет-нет, мой «порш» не продаётся!
— Может, вы надумаете, вот моя карточка.
Франк молча сунул визитку в карман. Подбежали дети, обошли машину вокруг, девочка продолжала фотографировать. Франк усадил всех троих ребятишек на крышу машины, взял у них фотоаппарат и снял их на память.
Пробка наконец стронулась. Франк торжествующе обогнал «пассат», поднял средний палец в знак победы, достал из кармана визитную карточку и выбросил её в окно.
— Что, никакого интереса? — изумилась Сюзанна.
— Зачем мне так много денег?
Она достала очередную морковку. Он проворчал:
— Нет, в этом есть что-то ненормальное — целый день грызть морковку!
— Франк, я беременна.
Завизжали тормоза. Сюзанну швырнуло вперёд, но ремень удержал её. Машина остановилась на обочине.
— Ты абсолютно уверена?
— Ну, знаешь ли, я ведь акушерка!
Он вышел, не обращая внимания на проносящиеся мимо машины, отшвырнул сигарету и стал смотреть на дальние холмы.
«Ничего хорошего из этого не выйдет», — подумала Сюзанна и вмиг ощутила себя жалкой и никому не нужной.
После затянувшейся паузы он снова сел в машину.
— Как это могло случиться? Ведь ты же акушерка.
— Франк, в ту первую ночь... в твоём «порше» было так темно и тесно, а мы ведь не могли ждать...
— Ты же сама отказалась от презерватива!
— Да, мы оба были легкомысленны, поэтому так и вышло.
Он молчал. Потом спросил:
— Что будем делать?
— Франк, а разве мы не могли бы вместе... — Она осеклась, увидев, как окаменело его лицо. Стало ясно, что ничего хорошего из этого не вышло.
— Возвращаемся назад, — сказал он без выражения. — Ехать дальше не имеет смысла.
«Это конец», — подумала Сюзанна почти без гнева, с одной лишь печалью.
11
Танец животов
Аня сидела на кушетке в кабинете врача в некоторой растерянности. На потолке жужжал вентилятор, без него было бы ещё жарче. Стоял июль.
Дверь открылась, вошел врач.
— Добрый день, госпожа Раймунд, — поздоровался он, протягивая ей руку. — Я доктор Леман. Наконец-то выпал случай познакомиться с сестрой моей коллеги.
Аня натянуто улыбнулась. Живот у неё уже заметно округлился.
— Вы волнуетесь?
— Да, немного. Я слышала, что это обследование не такое уж безобидное.
Он улыбнулся:
— Не беспокойтесь, госпожа Раймунд. Риски чисто теоретические. При исследовании околоплодных вод осложнения возможны в одном случае из двух тысяч, но и они поправимы. Я занимаюсь этим уже пять лет, и за это время ни разу ничего не случилось.
— А это обследование действительно так необходимо?
— Конечно. Ваш анализ дважды подряд показал повышенное значение альфа-фетопротеина. В вашем возрасте это может означать дефект хромосом. Вы же хотите быть уверенной, что ребёнок родится здоровым?
— Естественно.
Он начал возиться с прибором.
— Когда же вы начнёте, господин доктор?
— Сейчас придёт ваша сестра, давайте её дождёмся.
В кабинет вошла Сюзанна. Она ободряюще улыбнулась сестре. Тем не менее Аня почувствовала, что настроение у нее подавленное. «Наверное, неприятности в родовом зале», — решила она.
— Где же канюли, госпожа Раймунд? — Врач растерянно озирался.
Сюзанна взяла упаковку:
— Вот они, господин доктор.
Он с облегчением вздохнул:
— Что бы я без вас делал!
Аня приподняла майку, и доктор Леман продезинфицировал её кожу спреем. Он был такой холодный, что Аня вздрогнула. Потом врач натянул стерильные одноразовые перчатки и накрыл её живот зелёной салфеткой, в середине которой было отверстие величиной с ладонь. Сюзанна помогала ему, обтягивая плёнкой ультразвуковую шляпку. Он смазал Анину кожу холодным контактным гелем и стал водить по нему этой шляпкой.
На мониторе возникли далёкие волокнистые галактики посреди чёрного космоса. Аня не видела ничего, что хотя бы отдалённо напоминало ребёнка.
— Прекрасно! — радовался Леман. — Какое у нас замечательное вместилище околоплодных вод!
— А вот и ребёнок, — добавила Сюзанна. — Хорошо просматривается.
— А я ничего не вижу, — робко подала голос Аня.
Сюзанна взяла вместо указки ручку и стала объяснять:
— Смотри сюда, Аня! Вот пузырь, вот голова... вот чётко ушко, вот носик и подбородок, — она говорила это с какой-то странной печалью, которую Аня не могла себе объяснить. Сюзанна продолжала, водя ручкой по монитору: — Вот тело ребёнка, а это... да, судя по всему... судя по всему, мальчик!
Аня побледнела:
— О, боже мой, ужас!
Брови доктора Лемана поползли вверх:
— Госпожа Раймунд, без мужчин мир был бы пустоват.
Аня смутилась:
— Да, пожалуй, но Карин... она меня убьёт. Мальчика она мне не простит.
— С первого раза и не поймёшь, — растерялся врач.
— И необязательно понимать, господин доктор, — сказала Сюзанна. — Тем более, что нельзя поручиться за мальчика. У нас был случай, когда родители чуть не поссорились, выбирая мужское имя, а оказалось, что ультразвук показал всего лишь пальчик между ног у девочки.
