Гефрайтер Евангелина Энглерт погладила его по спутанным волосам.
– А ты не старайся, чтобы было смешно. Расскажи то, как на самом деле.
– Если на самом деле, то и вправду не всегда смешно, – согласился он. – Помню, кто-то из наших стихотворение написал:
Цирк не люблю. Вон тот сидит в пальто,
А тот жует, покуда, напрягая
Все силы крутит, смертное сальто
Девчонка в высоте. Полунагая…
Традиция оборвалась, на этот раз Лонжу не ловили и не бросали наземь. Напротив, на маленькой полянке он никого не увидел, хотя над лесом уже успел подняться тонкий серп луны. Обошел все кругом, слегка расстроился, достал пачку дареных сигарет – и только тогда услыхал негромкий смешок под самым ухом.
– Но, знаешь, гефрайтер Евангелина, и в жизни иногда смешное случается. Ну, отчасти… Как-то выступали мы в Уоллесе, штат Айдахо. Глушь страшная, нравы простые. Ночью, после представления, вышел я прогуляться, не один, с очень симпатичной девушкой. Завернули за угол, а там четверо парней. Ничего говорить не стали, окружили, один нож вынул. Девушка стала их умолять, жалобно так, мол, мы бедные цирковые, с нами незачем связываться… Те в хохот, ближе подступают. Тогда девушка подняла одного за ворот, встряхнула, потом другого. И лбами – р-раз! Воздушная гимнастка, она тогда очень тяжелый силовой номер делала.
Евангелина Энглерт подсела поближе, легко дохнула в лицо.
– А ты?
– Нож страховал. А когда отвлеклись, забрал – и двинул того типа под дых. Ну, в общем, убежали…
– Неправильный финал, – рассудила она. – Выдумал бы, что вы всех связали, провели ускоренный допрос – и вышли на след банды Желтого Билла… Тебе не очень весело, солдатик. Знаешь, мне тоже. Скоро нас перебрасывают, а полевой почты в нашей части нет. Если тебе не все равно, то пожелай мне удачи.
– Мне не все равно, гефрайтер Евангелина Энглерт, – твердо выговорил он. – А поскольку мы оба не понимаем по-английски…
Губы легко скользнули по его щеке.
– Ни единого слова…
– I have night’s cloak to hide me from their sight;
And but thou love me, let them find me here
[33].
– My life were better ended by their hate
Than death prorogued, wanting of thy love
[34].
Негромко вздохнула девушка.
– А тебе не будет страшно, Пауль Рихтер? Четверо парней, один с ножом… И еще рота диверсантов в придачу.
– Наверняка будет, – честно рассудил он.
5
Мод окинула взглядом череду маленьких кнопочек на панели и, чуть подумав, нажала на предпоследнюю, с одиннадцатым номером. Мокачино! Вспыхнула зеленая лампочка, в глубине стены что-то негромко заурчало. Сейчас внизу откроется окошко, и можно будет взять маленький стаканчик из неведомого твердого материала. Сахар – отдельно, в бумажном пакетике.
С кнопками и прочими чудесами девушка освоилась быстро. Не слишком удивилась, нечто похожее показывали на американской технической выставке в прошлом году. «Дом будущего», хитрая автоматика, кнопки, рычажки – и заводная механическая кошка.
Взяв кофе, оглянулась. Вероника Оршич спала, укрывшись тонким одеялом с головой. Мод, стараясь не шуметь, добралась до своей койки и достала сигареты, надеясь, что щелчок зажигалки прозвучит не слишком громко.
Государственная измена…
Прошлым днем, после полудня, за Оршич пришли. Забрали надолго, вернулась синеглазая уже перед самым ужином. Постояла на пороге, попыталась улыбнуться…
– Извините, Матильда, героиня из меня никакая.
Потом вытерла кулаком нос, выпрямилась и прозвенела ледяным голосом:
– Судить будут за измену. Я – военнослужащая, давала присягу. Значит – веревка… Теперь, Матильда, я могу выдать все тайны разом, хуже не будет. Зато господин Гитлер сможет спать спокойно. Ночного Орла больше нет…
Переспрашивать эксперт Шапталь не решилась. Вероника упала на койку, накинула на голову одеяло…
Ночью не спалось. Мод лежала тихо, глядя в темный потолок, и вспоминала истории, читанные в детстве – про хитроумных и бесстрашных узников, бежавших из своих темниц. Ничего подходящего на ум не приходило. Решеток не перепилишь, стражу не обманешь. И куда бежать? Она уже поняла, где находится. Из случайной (а, может, совсем не случайной) обмолвки того, кто вел ее саму на допрос, Мод узнала даже название – Транспорт-2, он же «Монсальват». Не земная твердь, не морская глубина – космос.
Сперва подумалось о марсианах, но вокруг все было слишком узнаваемо и привычно. Разве что кнопки слегка удивили, и то лишь поначалу. Господин Гитлер тоже без ума от чудес современной техники.
В прошлом году весь Париж зачитывался томиками в ярких обложках. Капитан Астероид и Черный Властелин, война в межзвездной пустоте, красно-фиолетовая планета Аргентина вот-вот врежется в беззащитную Землю. И было танго, тоже «Аргентина», где пелось совсем о другом, но все-таки чем-то близком. Любовь, судьба, смерть…
Над могилой
кружится ворон,
В тихом склепе
темно и пыльно,
Было солнце –
погасло солнце,
Были волны –
теперь пустыня.
Мышью память
в углах скребется,
Подбирает
сухие крошки,
Нет покоя,
покоя в смерти нет.
Ах, где найти покой?!
[35]
Шеф великолепно танцует танго. В отличие от нее самой…
Кофе остыл, и Мод допила его, совсем не чувствуя вкуса. Только горечь. Кажется, она забыла положить сахар. Девушка уже собралась выбросить стаканчик, когда дверь с легким стуком отъехала в сторону.
Эксперт Шапталь встала. За кем на этот раз?
– Это я! – сообщил Арман Кампо, появляясь на пороге. – Не слишком помешаю?
Мод отреагировала очень спокойно. Поманила черноволосого пальцем:
– Заходи, сокровище пропавшее! Только не шуми, люди отдыхают.
А сама смотрела, не отводя глаз. Он и есть, красавчик Кампо, и костюм его, и галстук-бабочка. С лицом лишь непорядок, на левой скуле красное пятно, почти как у нее. Сверху пудра, но все равно заметно.
Подошла к двери первая, взяла парня за плечи, в глаза поглядела.
