— А что вы от меня-то хотите? — настороженно прижимая к себе сумку и готовясь в любую минуту дать деру, спросила Лиза.
«Не очень-то она на бравого бойца похожа», — с огорчением размышляла Женька, глядя на девушку. Мямля какая-то. Кажется, она составила со слов Полины неверный психологический портрет свидетеля. Но работать с ней все равно придется, другого источника информации у Жени все равно нет.
— Понимаете, есть подозрение, что смерть Алексея не была случайна. И связана она с неким препаратом, который вы в недавнем прошлом разрабатывали, — многозначительно произнесла Женя, глядя Лизе в глаза.
Девушка от такого заявления не вздрогнула, в лице не переменилась, а скорее расслабилась и опустила наконец свою сумку на соседний стул.
— А при чем здесь альфа адриномиметики? С ним же все решилось? — Лиза стянула с шеи длинный серый шарф и расстегнула пальто.
— Что будете заказывать? — остановилась у их столика замученная, шмыгающая носом девица в белой фирменной блузке и красной жилетке.
— Кофе по-ирландски, миндальное пирожное, шоколадный торт и буше, — беззаботно заказала Женя, отличавшаяся отменным обменом веществ. — Лиз, заказывайте, я угощаю, — щедро предложила Женька, корпоративная карточка все покрывала. Бюджет у Женькиных программ был солидный. Почти сто тысяч на передачу. Пятьдесят безлимитных, а остальное — с личной резолюции Труппа. «Кстати, давненько он ее не дергал?» — мимоходом подумала Женя, пододвигая Лизе меню.
— Спасибо, — скромно покачала головой та. — Мне только капучино. И я сама заплачу, — поспешила добавить девушка.
«Какое редкостное благоразумие», — отметила про себя Женька. Обычно наш народ от халявы глупеет. Приятно встретить исключение. А может, это следствие хорошего воспитания? Ну, так и оно в наше время не меньшая редкость. Возражать против Лизиного решения Женька не стала.
«А кстати, не мешало бы и ей вчера проявить подобную принципиальность и благоразумие вкупе с хорошими манерами и самой заплатить за ужин и СПА», — с запозданием сообразила Женька. Ну, ничего. Она сегодня же позвонит консультанту и вернет ему деньги за вчерашний вечер. В конце концов, перешлет с курьером прямо в его офис, гордо поднимая голову, решила Женя. Проклятый консультант не шел у нее из головы. Например, всю обратную дорогу от Тайкова до города она думала не о расследовании, а о нем. Без конца пережевывая вчерашний вечер. Кто что сказал, кто что ответил, как он на нее посмотрел, какое выражение лица у него было. И только на КАД сообразила, что ей надо не домой на Васильевский, а на Просвещения.
— А что раньше было не так с этим препаратом? — спросила Женя у своей новой знакомой, едва официантка отошла от их столика.
— Ну, дело в том, что, когда препарат стал проходить клинические испытания, всплыли определенные проблемы, — неторопливо, вдумчиво принялась рассказывать Лиза, словно речь шла не о секретах производства, из-за которых погибли люди, а о делах житейских, простых и обыденных.
— И какие проблемы? — поторопила ее Женька.
— Понимаете, этот препарат разрабатывался для нормализации давления. Предполагалось, что его смогут принимать даже беременные женщины и, возможно, даже кормящие матери, — пояснила Лиза, снимая пальто и оглядываясь в поисках вешалки. Ее милое, невыразительное лицо было абсолютно спокойно, серые глаза с длинными совершенно прямыми, похожими на щеточки ресницами — какими-то мутноватыми, слегка срезанный подбородок выглядел безвольным. Жене ужасно хотелось встряхнуть девицу.
«Вот потому у нее и жизнь личная не складывается, — размышляла она, следя за Лизой, — что никакой в ней искры нет. Даже глазом зацепиться не за что. Сплошные серость и заурядность. Хоть бы накрасилась поярче, бедняжка».
Наконец Лиза пристроила пальто и снова повернулась к Женьке. Официантка поставила перед ними заказ.
— И что пошло не так? — снова подстегнула собеседницу Женя, видя, что та не торопится продолжать, а с наслаждением снимает ложкой пенку с кофе. Подумав немного, она пододвинула Лизе тарелку со своими пирожными.
Лиза, поколебавшись, с извиняющейся благодарной улыбкой перетянула к себе на блюдце Женькино любимое миндальное пирожное.
«Ладно, пусть лопает, лишь бы толк от нее был», — проводила Женька прощальным взглядом десерт.
Лиза откусила пирожное, промокнула губы салфеткой, прожевала, запила кофе и только тогда снова взглянула на Женю.
— Понимаете, возникли некие осложнения, в связи с которыми препарат не мог быть запущен в производство, — пояснила Лиза.
Манера разговаривать у нее тоже была какая-то невыигрышная. Во время разговора она упирала подбородок себе в шею, низко наклоняя голову, отчего овал лица у нее становился расплывчатым и неизящным.
«Жалкое создание», — вздохнула Женя, берясь за буше.
— А что это за сложности, в чем они выражались и при чем здесь Девятов? — была вынуждена вновь тормошить девицу Женька.
— Этот препарат вызывал отклонения в развитии плода. Но стало это ясно не сразу, к тому же наблюдались некоторые психические осложнения.
— Какие именно? — забывая про пирожные, спросила Женька. Препарат, кажется, был тем еще снадобьем.
— Понимаете, я точно не знаю. В принципе к нам данная стадия исследования отношения не имеет. В последнее время мы работали над другим препаратом. Но Алексей Валентинович каким-то образом узнал о результатах и обратился к руководству с предложением вернуть препарат на доработку.
— И что было дальше?
— Ну, многим это не понравилось. Доработка старого препарата автоматически лишала коллектив надежды на премии. А новые исследования шли хорошо, народ переключился, никому не хотелось возвращаться к старому. К тому же руководство не считало нужным предпринимать подобные кардинальные меры, они считали, что проблемы можно устранить и без участия нашей лаборатории.
— Это действительно было возможно? — уточнила Женя, ничего не смыслившая в фармакологическом производстве.
— Затрудняюсь сказать, — пожала плечами Лиза. — Но Алексей Валентинович был очень добросовестным и порядочным человеком и считал, что этим вопросом должны заниматься мы. Потом наверху был какой-то скандал. Девятов, кажется, поссорился с руководством и даже угрожал им, что сообщит о проблемах с препаратом в Комитет по здравоохранению и в министерство и еще куда-то, — доедая пирожное и смахивая со рта крошки, продолжала неспешный рассказ Лиза. — Потом ходили слухи, что Алексея Валентиновича отстранят от должности, но он все равно все время ругался с начальством. О чем точно, мы не знаем. Но его постоянно вызывали наверх, а потом даже рассказывали, что на совещание приезжал сам Кайданов, это наш бывший глава исследовательского центра. Это еще при нем велась работа над препаратом. Но что там точно происходило на совещании, никто не знает. — Тут Лиза потупила глаза и еще тише добавила: — Я пробовала поговорить с Алексеем Валентиновичем, поддержать его, но он только рассердился. Сказал, чтобы я своими делами занималась. А то мало ли что, — расстроенно поведала Лиза. — Это он, наверное, имел в виду увольнение. Но его никто увольнять, насколько я знаю, не собирался. Он сам взял отпуск за свой счет, а потом умер. — На глаза девушки навернулись слезы.
