— Нет, ну как ты думаешь, какого черта они так выдрючиваются? Гребаные домовитые гомосеки — поют под Джуди Гарланд так, как будто это им гимн регби-клуба, и кувыркаются под этой, на фиг, Лорой Эшли с ее долбаными розочками.
Джейк с щелчком вскрыл банку, приладился губами к отверстию и попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь Шона таким пьяным. И уж с Шоном-то можно быть уверенным: он не станет надираться только потому, что выпивка бесплатная — это, как и многое другое, просто не в его стиле.
— Прям какое-то телешоу «Посмеемся вместе». Парень-гомосек в своем пре-прекрасном-пригородном домике.
— Шон, чего ты так разошелся?
— Я — пидор! Какого хрена устраивать из этого цирк?
Ну уж нет, в Шоне определенно не было ничего смешного. Он так напился, что даже начал буянить: плеснул вина себе в бокал и заодно залил всю печку. От горячих конфорок повалил винный пар — пролитое вино закипело и растворилось в воздухе.
Шон принюхался и взглянул на этикетку.
— «Ламбруско», мать их.
Он вылил содержимое бутылки в раковину. Мыльная вода, приготовленная для мытья посуды, окрасилась в кроваво-красный цвет.
В кухне была дверь, ведущая в небольшой садик. Джейк попробовал ручку, дверь открылась и с улицы подуло зимой.
— Не хочешь выйти проветриться?
Шон подошел к двери, вгляделся в темноту за дверным проемом.
— Если у них там в саду гномы, то эти парни просто конченые придурки.
Джейк щелкнул зажигалкой. Перед ними предстал аккуратно прополотый коридор узкого сада, дальний край которого был усажен голыми деревцами. Каждое растение было заботливо укутано, чтобы перестоять зиму и дождаться весеннего освобождения.
Шон пошатываясь вывалился наружу.
— Я ошибся с изданием. Журнал «Гом и сад».
Джейка пробрал озноб от ночного воздуха. Он предоставил Шону одному бродить по саду, а сам остался на пороге. Там его и нашел Фея. Он подошел сзади и спросил, что это творится с Шоном.
— Он подавлен, — ответил Джейк.
— Ему следует пройти в комнату отдыха. — Фея постарался как можно более шикарно произнести две последние буквы «о». — Все танцуют. Он мог бы показать кое-что из своих танцев.
Джейк вышел из зоны холодного воздуха и, ритмично покачивая бедрами, двинулся по коридору на звук шести мужских голосов, которые распевали: «We are D-I-S-C-O. We are D-I-S-C-O.». Сквозь дверной проем он увидел, что гости Дэвида и Фила выстроились в кружок и тычут пальцем в потолок в едином, чисто мужском диско-порыве.
Джонни стоял в сторонке перед телевизором и сворачивал пустой вещмешок — сделка состоялась. Звук был выключен, и на экране с молчаливой страстью трахались двое мужчин: на одном из одежды был только шлем космонавта, на другом — носки. Определенно, порно придумали мужчины и для мужчин. И с тех пор, как отпала неприятная необходимость высчитывать, чем бы таким привлечь к экрану женщин, порноиндустрия бросилась во все тяжкие. Когда Джейк смотрел гетеросексуальное порно, ему всякий раз бывало не по себе: в задумке режиссера обязательно чувствовалась какая-то звериная грубость. А снимать мужчину с мужчиной — тут уж не грех вздохнуть свободно и дать себе волю. С мужчинами можно делать все, что душе угодно — и совершенно не париться по этому поводу. Джейк уперся взглядом в экран, сосредоточив на нем все свое внимание и отгородившись от звука стереосистемы.
Джонни посмотрел на него.
— Джейк… Чувак, ты в порядке?
Джейк мигом вернулся на землю.
— Да… Был где-то не здесь.
Джонни ткнул большим пальцем в сторону телевизора.
— Перед этим была классная вещь — жаль, ты пропустил. Разносчик газет приходит за своими рождественскими чаевыми, а мужик стоит там в халате и говорит: «А как тебе это?» — Джонни сделал вид, будто раскрывает полы халата, указал глазами себе на ширинку и игриво приподнял одну бровь.
— Много продал?
— Все. Те, которые заказали Фил и Дэвид, и еще хренову кучу их гостям. Наверное, будут дарить друзьям на Рождество. Беспроигрышная затея. Такое ведь больше нигде не достанешь. — Джонни сунул пустую сумку под мышку и начал строить планы на будущее. — В следующий раз надо взять побольше американских. В немецких у всех такой вид, как будто они все делают по плану. У янки получается куда веселее.
Хорошее жесткое веселье. Такое, для которого еще нужно набраться храбрости — иначе не пропрет. Веселье без какой-либо трансцендентальной цели и без конца. То самое веселье, о котором поет Игги Поп в своем «Funhouse», в «Funtime» и даже в «No Fun».
[60] Если бы потребовалось назвать основное занятие Игги, то вот ответ: жесткие поиски жесткого веселья — такого, о котором всегда поется безнадежно-тяжелыми прописными: «ВЕСЕЛЬЕ». В мире, которому нет конца, аминь.
— Можем валить? — спросил Джейк.
Джонни кивнул — пожалуй, да.
— А Шон и Фея?
— Они на заднем дворе, — ответил Джейк. — Вызывать такси?
Джейк вешал трубку, когда Джонни вернулся со стороны кухни.
— Машина будет через две минуты. Они готовы?
Джонни помотал головой.
— Фея остается. Поедем только мы с тобой.
— А что же Шон?
— Он был в саду. Фея сказал, они потом возьмут тачку на двоих.
Джейк забеспокоился.
— Ты разговаривал с Шоном?
— Нет, но Фея говорит, что доставит его до дома невредимым.
Джейк посмотрел в сторону кухни, Фея стоял в конце коридора и махал им рукой. На лице его пока сияла улыбка, но вот как оно будет, когда Шон обнаружит, что его бросили…
— Подождем на улице? — спросил Джейк.
По дороге обратно в Манчестер Джейк уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о «спиде», который собирался купить, как только они снова окажутся в Деревне. Джонни сидел рядом и говорил о придурках, с которыми ему пришлось иметь дело днем.
Он тряхнул головой.
— От одного воняло тухлой рыбой. Я спросил у него, почему, а он сказал, что каждую субботу заготавливает себе недельный запас сэндвичей с рыбным паштетом. Заготовит — и потом всю неделю не парится по поводу того, чем пообедать.
Джейк слушал достаточно внимательно, чтобы в нужный момент сказать:
— Во дает…
— Ну! — ответил Джонни. — К счастью, его голова находилась в таком месте, что мне можно было не беспокоиться о том, как он воняет.
— Ты хоть помыться потом не забыл?
— Спрашиваешь! Слушай, а у этих парней туалет-то! — Джонни махнул головой в сторону заднего стекла — туда, где вот-вот должен был скрыться из виду Олдэм. — Джунгли на хрен какие-то!
