— Это тебе за Питера, сволочь, — с ненавистью бросил Рик. Руки у него тряслись, а потом затряслось и все тело. Убивать людей ему до сих пор не приходилось. Вот уж не думал, что он на это способен!
Внезапно откуда-то справа послышался знакомый отрывистый посвист.
Вот жопа, неужели второй снайпер? Только этого не хватало. Тоже бьет по ребятам. Срочно прищучить эту сволочь! Хаттер выпрыгнул из жукомобиля и побежал на звук, сжимая в руке заряженную трубку. На бегу он вдруг заметил, что резко темнеет… Что какая-то тень быстро набегает на папоротники. Студент замедлил бег, а потом и вовсе остановился. И вдруг почувствовал себя совсем крошечным, совершенно беззащитным. Господи, какая громадина!
Карен неожиданно увидела, как между двух папоротниковых стеблей поднимается какой-то плотный коротышка. Движения проворные, кошачьи. Камуфляжная амуниция, на правой руке перчатка. Левая рука голая, палец на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на нее. Он был от нее где-то в метре. Довольно близко.
Девушка выхватила нож. Хотя куда ему против ствола! Она быстро огляделась по сторонам. Укрыться негде.
Коротышка вышел из-за стеблей, продолжая целиться в Кинг. Словно играл с нею, поскольку мог пристрелить ее абсолютно в любой момент.
— Нашел, — проговорил он в торчащий у горла микрофончик, а потом добавил: — Как понял?
Ответа явно не последовало.
— Как понял? — повторил убийца.
Ответа по-прежнему не было. Незнакомец ступил вперед.
Тут-то Карен и заметила у него за спиной надвигающуюся тень. Поначалу она не поняла, что это такое. Углядела лишь нечто коричневое, волосатое, полускрытое раскидистой папоротниковой листвой. Вот оно чуть двинулось вперед, вот опять замерло… Наверное, какое-то млекопитающее, подумала Кинг — может, крыса, судя по коричневому меху и действительно огромным размерам. Но где-то сбоку вдруг взметнулась нога — невероятно длинная, остроконечная, коленчатая ножища, шарнирная конечность экзоскелета, покрытая жесткими коричневыми щетинками. А потом папоротники раздвинулись, и студентка увидела глаза. Все восемь.
Это был паук — огромный, как дом. Такой здоровенный, что и на паука-то не был похож. Карен сразу определила его: коричневый паук-охотник, весьма распространенный в тропиках. И вдобавок плотоядный. Такие пауки не плетут паутину — они ищут добычу понизу и нападают из засады. Этот представитель паукообразных прижался к земле и затаился — типично охотничья поза. Плоское приземистое тело, защищенное волосами, под парой выпуклых, словно мешки, придатков на морде сомкнуты огромные серповидные клыки… Самка. Остро нуждается в протеине, поскольку скоро отложит яйца.
Полная неподвижность паука Карен ничуть не обманула. Если такой хищник застыл без движения, жди беды — значит, он затаился в засаде, охота в самом разгаре.
Коротышка стоял к пауку спиной и ничуть не подозревал о грозящей опасности. Созвездие паучьих глаз — огромные капли застывшего черного стекла — как будто бы нацелилось прямо на него. Кинг даже слышала негромкие стонущие звуки, с которыми хищник втягивал воздух в легкие, расположенные у него в брюшке.
— Джонстон! Так как понял? — повторил коротышка и примолк в ожидании ответа напарника.
— И что же стряслось с твоим дружком? — совсем тихо прошептала Карен. Надо было заставить этого мужика говорить дальше.
Но он лишь безразлично глянул на нее. М-да, не из разговорчивых.
Девушка изо всех сил заставляла себя стоять неподвижно. Никаких резких движений. Она хорошо знала, что, несмотря на множество глаз, зрение у паука не очень хорошее, а вот слух отменный. На каждой из его лап равномерно распределено аж по восемь «ушей» — отверстий в броне, улавливающих даже малейшие звуки. Вдобавок органами слуха являются и тысячи щетинок на его ногах — это в некотором роде датчики вибрации. Благодаря такому устройству ног паук формировал четкую трехмерную картинку окружающей обстановки.
Если Кинг вызовет хотя бы малейший шум или сотрясение, хищник сразу же получит ее звуковой образ. Опознает ее как добычу. Ну а кинется он так быстро, что и глазом не успеешь моргнуть — об этом специалистка по паукообразным тоже помнила.
Она очень медленно опустилась на колени и подобрала с земли камень. Затем так же медленно стала заносить руку.
Коротышка осклабился.
— Валяй. Чем бы дитя ни тешилось…
Студентка резко швырнула в него камнем. Тот угодил в бронежилет и отскочил с глухим стуком.
Мужчина принялся было с хихиканьем наводить на нее ствол, прильнув к оптическому прицелу, но в тот же миг сомкнувшиеся вокруг него клыки резко вздернули его ввысь. Ствол винтовки переломился пополам, и несостоявшийся стрелок по-бабьи пронзительно взвизгнул.
Когда Карен уже без оглядки уносилась прочь, паук продвинулся на несколько шагов вперед и с удивительным проворством опрокинулся на спину. Вздернув коротышку повыше в воздух, он перехватил его поудобнее, и его острые, как бритва, пустотелые клыки легко проткнули доспехи и стали закачивать в тело добычи яд.
Тело коротышки, наполняемое ядом, раздувалось прямо на глазах. Переполненные доспехи с треском лопались, и сквозь щели и трещины заструилась кровь вперемешку с ядом. Как только яд начал действовать, позвоночник Телиуса выгнулся назад, а голова запрокинулась и резко замоталась с боку на бок. Содержащиеся в яде нейротоксины устроили в нервной системе настоящую бурю. Корчи, конвульсии — натуральный эпилептический припадок. Глаза мужчины закатились настолько, что виднелись одни белки, и эти пустые белки вдруг густо налились кровью — у жертвы паука полопались все сосуды, причем не только в глазах, но и во всем теле, поскольку пищеварительные ферменты яда стали быстро разжижать плоть. Из-под кожи по всему телу хлынула кровь, и сердце наконец остановилось.
В общем, паучий яд вызвал нечто вроде лихорадки Эбола, только протяженностью в каких-то тридцать секунд.
Паук продолжал закачивать яд до тех пор, пока покрывающая тело Телиуса скорлупа доспехов окончательно не отвалилась. Из треснувшего на груди бронежилета вперемешку с ядом наружу полезли внутренности.
Карен укрылась за папоротником, за которым уже успел скорчиться и Рик с духовой трубкой в руке.
Оба смотрели, как паук принимается за обед.
Умертвив добычу, лежащий на спине паук перевернулся обратно на все свои шесть лап, привстал на них повыше и принялся за разделку. Он ухватил останки коротышки ногощупальцами-педипальпами — парой относительно коротких отростков по краям рта. Подвижные, будто складные ножи, клыки с острейшими внутренними кромками сомкнулись и принялись перемалывать неузнаваемого уже коротышку, сокрушая его кости и внутренности вперемешку с клочьями кевлара и обломками пластика. Ловко орудуя ногощупальцами, паук скатал получившийся фарш в округлый комок, время от времени впрыскивая в него остриями клыков пищеварительную жидкость. Буквально через минуту-другую самонадеянный стрелок превратился в горку тающей на глазах вязкой кашицы, из которой кое-где торчали обломки костей и осколки защитной амуниции.
