– Она уехала из Фэлконс Уэлл в шестом классе. Я понятия не имею, где она сейчас.
– Уверен, что не дальше, чем на расстоянии одного запроса в «Гугл».
Райен и так это знает. Просто ищет оправдание, чтобы не бередить старые раны.
Она отворачивается, тянет время, но я беру ее за подбородок и снова поворачиваю к себе.
– А что если Далила даже не вспомнит меня? – спрашивает она. – Вдруг для нее та история почти ничего не значила, и она решит, что я идиотка, раз до сих пор переживаю из-за этого?
Я закрываю глаза.
– Будут еще отмазки или ты закончила?
– Ладно, – злобно отвечает Райен, насупившись как ребенок. – Я сделаю это. Ты прав.
– Хорошо. – Я переворачиваю ее на спину и снова прижимаю к кровати. – А теперь раздевайся. Мне нужно возместить то, чего будет так не хватать во время разлуки.
– Что? – пытается спорить она, пока я стягиваю с нее футболку. – Будешь возмещать упущенное, когда вернешься!
– Да. И тогда тоже.
Эпилог
Райен
Пять лет спустя…
– Райен! – зовет меня кто-то по имени. – Райен, ну давай же!
Я улыбаюсь и качаю головой, ступая на дорожку около дома. Швейцар заранее держит дверь открытой, чтобы я могла беспрепятственно войти в подъезд жилого комплекса «Делькур».
– Нет, Билл, – отвечаю я репортеру «Таймс». Он и несколько фотографов бросаются ко мне, беспардонно вторгаясь в личное пространство.
Я пытаюсь обойти их, но они повсюду. Пробиваюсь сквозь толпу журналистов.
– Номинация на «Оскар» за лучшую песню к фильму? – Билл Уинтроп тычет диктофоном мне в лицо. – Ты должна быть довольна. Ему наверняка есть что сказать. Не томи.
– Он весь в работе, пишет новые песни, – говорю я, проталкиваясь к дверям. – Я вам уже говорила.
Оглядываясь, «одариваю» его и еще нескольких ребят, что караулят меня уже который день, скучающим взглядом.
– Ну серьезно, вы тут уже несколько месяцев торчите. Возьмите выходной. Сходите на свидание.
Репортеры и фотографы смеются, щелкая камерами со всех сторон.
– Да его уже несколько месяцев никто не видел, – сетует Билл. – Откуда нам знать, что он вообще жив?
Я склоняю голову набок, помещаю руки на пояс и выпячиваю уже заметный беременный животик. Конечно, с Миши станется.
И снова слышу всплески смеха.
– Вы же знаете, как трепетно Миша относится к личному пространству, – напоминаю я.
– Он появится на церемонии?
– Если удастся отвертеться, то нет. – Я поворачиваюсь и направляюсь ко входу в здание.
– Ты невозможная! – вскрикивает Билл в отчаянии, а я даже не пытаюсь скрыть улыбку.
– Я тоже тебя люблю! – бросаю я через плечо.
Действительно, это, наверно, самая утомительная работа: торчать у дома и караулить, не выйдет ли Миша за кофе или парой новых ботинок. Так будет не всегда, но мой муж сделает все, чтобы избежать внимания. Наверное, от этого он им кажется еще более притягательным и загадочным. Не удивлюсь, если уже придумано приложение «Поймай Мишу Лейр» наподобие этого дурацкого «Pokemon Go».
Хотя я могу понять их желание его увидеть. В конечном счете он поступил вместе со мной в Корнелл после летнего тура. Под предлогом, что его желания подождут. «У нас только одна жизнь», поэтому он отказался что-либо делать, если меня нет рядом. Ждал, пока я закончу учебу.
Я боялась, что он упустит лучший шанс в своей жизни, но Миша всегда знает, кто он такой и чего хочет.
Он оказался прав. Почти сразу после окончания колледжа он воссоздал Cipher Core и собрал всех участников начального состава. Они начали получать всевозможные награды и поехали в турне.
Поездочка вышла адская, но это было только начало.
Проходя через вестибюль, я замечаю у стойки регистрации Эрику.
– Привет, как ты? – спрашивает она, придерживая спортивную сумку.
Она одета в легинсы, сапоги до колен и безразмерный свитер. Рядом с ней я чувствую себя колобком. Когда она уже забеременеет, как я?
Мы с женой Майкла Крайста – который, кстати, тоже из Тандер-Бей – сильно сблизились в последнее время. А поскольку ее мать и Мишин отец сблизились еще сильнее, возможно, мы скоро станем родственниками.
Но мне не на что жаловаться. Все их друзья – интересные люди, а еще настоящие, верные друзья.
Глядя на нее с виноватым видом, я указываю на журналистов у себя за спиной.
– Прости за это.
Но она только отмахивается.
– С Майклом тоже такое случается, когда он играет в плей-офф, только не так масштабно. – Она смеется. – Честно говоря, мне кажется, он завидует. Но баскетболист есть баскетболист, а рок-звезда есть рок-звезда.
– Не напоминай.
Поправив сумку, она собирается уходить.
– Я сначала в додзе
[14], а потом в Тандер-Бей на выходные. Увидимся в понедельник, и передавай привет моему будущему брату, – улыбается она, уходя.
– Хорошо.
Я иду к лифтам и поднимаюсь на двадцать первый этаж. Наверху два пентхауса: наш, а над ним – Крайстов. Мне нравится вид, и я рада, что Миша решил перебраться в большой город. Мы часто проводим время с его отцом в Тандер-Бей, но вся ночная жизнь, шоу и концерты происходят в городе, а это слишком заманчиво, чтобы оставаться жить в пригороде. Нам нравится шумная жизнь.
Вхожу в пентхаус. Пахнет едой, и живот у меня сводит. В здании есть спортивный зал, но мне больше нравятся занятия Рики в додзе, поэтому сегодня я отвязалась от журналистов. Хотя сначала нужно поесть и принять ванну.
Кто-то приобнимает меня со спины и поглаживает живот. Я моментально расслабляюсь и отклоняюсь назад. Его пьянящий аромат обволакивает меня, хочется скорее прижаться к мужу.
– Помоги мне раздеться, – прошу я.
Он стягивает с меня футболку через голову и помогает избавиться от спортивного лифчика. Я еще только на шестом месяце – наш сын должен появиться на свет в марте, – но изображаю беспомощность. Чем больше он ко мне прикасается, тем счастливее я становлюсь. А Миша не любит, когда я злюсь.
Избавившись от обуви, носков и тренировочных штанов, я разворачиваюсь и собираю волосы в хвост.
