– Трей Берроуз
Я трахну ее, а потом ее мамку. Остерегайтесь меня.
Я буду ждать тебя за каждым углом, караулить ночами, когда ты спишь, пока не получу то, чего хочу.
Вы, мелкие сучки, очень быстро становитесь шлюхами, когда входите во вкус.
Жаль, ты не видела, как на прошлой неделе мы пустили вон ту девочку по кругу. Парни в очередь выстроились. Это было великолепно.
Головой вниз, задницей кверху – вот как мы любим трахаться.
Трей, Трей и еще раз Трей.
Мы прогуливаемся по школе мимо цитат, которые все вчетвером написали в субботу на стенах, шкафчиках и полу, сворачиваем в холл и видим еще несколько.
Хотя не все они принадлежат Трею. Встречаются и слова Лайлы, Кейтлин, парочки друзей Трея и даже мои.
Потому что нет ничего проще, чем попросить прощения. А искупить вину можно позором.
В один прекрасный вечер я подкараулю тебя на парковке после плавания, заставлю раздвинуть длинные ножки и оттрахаю прямо на земле. Как тебе такое, детка?
– Трей Берроуз
– Это отвратительно, – говорит девушка помладше и морщится.
Другая девушка достает карандаш и дописывает что-то под надписью «Они все этого хотят».
«Нет, не хотим», – пишет она.
Во всех коридорах суматоха. Мы старались писать на стенах двух главных проходов: по ним идут все, когда приходят в школу.
Почти никто не остается равнодушным. Многие девушки злятся и с отвращением смотрят на надписи. Парни удивлены.
– Всем ученикам разойтись по кабинетам, – раздается из динамиков голос завуча. – Всем ученикам разойтись по кабинетам.
Тен останавливает нас в коридоре, взволнованный, но радостный.
– Кажется, мы попали в десятку.
– Да. – Я смущенно улыбаюсь ему. Ребята массово дописывают свои комментарии под нашими граффити. – Ты только посмотри на них.
Стоит одному высказаться, как остальные решают, что они тоже имеют на это право.
Вздохнув, я поворачиваюсь к Мише.
– Уходи. Тебя не должны видеть здесь. Если она заметит, то свалит все на тебя.
После того как он нахамил Берроуз с неделю назад, он ни разу не появлялся в школе, но, видимо, распереживался, как все пройдет сегодня, и решил прийти.
Он качает головой.
– Мне плевать.
– Полиция уже приехала, – говорит нам Тен.
– Полиция? – шепчу я. – Я не думала, что мы сделали что-то настолько ужасное.
– Нет, они здесь не из-за вандализма. Это по душу Трея. Несколько девушек уже пишут на него заявления. Послания дошли до адресатов.
– Тогда тебе действительно лучше уйти, – говорю я Мише.
Но тут к нам подходит директор Берроуз, и мое сердце пропускает удар.
– Мистер Лоран? Пройдемте со мной.
Он на секунду задерживает на ней взгляд.
А я подскакиваю.
– Почему?
– Думаю, он знает, почему.
Миша на мгновение замирает, и я думаю, что он опять устроит перепалку, как в прошлый раз, но он этого не делает, а идет за ней.
– Нет, нет, нет… – пытаюсь вмешаться я. – Он ничего не сделал.
– Все нормально, – шепотом успокаивает он меня.
Но Берроуз смотрит на меня и вмешивается.
– Если не считать уборщиков, то вы в пятницу вечером уходили из школы последней, – говорит она мне. – В этом нет ничего необычного, потому что вы ведете занятия по плаванию, но я вспомнила, что у вас есть ключ. А потом сообразила, в чьей компании видела вас в последний раз. – Она переводит глаза на Мишу. – Вы брали ее ключ?
– Нет! – отвечаю за него я.
– Да, – говорит он.
О боже.
– Все нормально, – повторяет он. – Со мной все будет хорошо.
Директриса уводит Мишу, а я опускаю руки, ощущая полное бессилие. Почему он не ушел, как в прошлый раз?
Он не должен защищать меня, и он знает, что я не позволила бы ему взять вину на себя.
Что он делает?
Глава Двадцать Вторая
Миша
– Присядьте.
Я предпочел бы постоять, но, думаю, ничего страшного. Я сажусь на стул перед ее столом.
– После драки и того, как вы вели себя в последние недели, я звонила по телефонам, указанным в вашем личном деле, – говорит она, закрывая дверь кабинета. – Ни один из них не работает. Или это несуществующие номера? Не хотите объяснить мне, что происходит?
Она садится за аккуратный маленький стол. Я пристально смотрю на нее. Расстегивая пиджак, она придвигается к столу и открывает личное дело. Несомненно, мое. Папка практически пустая.
Я продолжаю сидеть молча.
– Если у вас возникли разногласия с Треем, вам нужно было подойти ко мне, – заявляет она, – а не врываться в школу и писать ужасающие обвинения на стенах.
Обвинения? Фотографии, которые она нашла у себя в спальне, показались ей недостаточно убедительными?
– Где он? – спрашиваю я.
Она выпрямляет спину.
– Я перевела приемного сына на домашнее обучение, пока весь этот хаос не уляжется.
Я хочу улыбнуться, но сдерживаюсь. Просто смотрю на нее. Учитывая количество грустных школьниц, ждущих за дверью кабинета, полагаю, уляжется все не так уж быстро.
– Где твои родители? – спрашивает она.
– Отец живет в Тандер-Бей.
– А мать?
– Она нас бросила.
Она вздыхает и кладет руки на стол. Понимает, что так ничего не добьется.
Она протягивает руку, берет телефонную трубку и подносит к уху.
– Дай мне телефон отца.
Я сжимаю пальцы, но не выдаю себя. Пожалуйста.
– 742-555-3644.
– Как его зовут? – она набирает номер. – Назови его настоящее имя.
Я слышу, что идут гудки, сердце сжимается, но я держусь.
– Мэтью, – спокойно отвечаю я. – Мэтью Лейр Грейсон.
Она вдруг замирает и резко поднимает на меня глаза. Потом начинает дышать чаще и выглядит так, будто увидела привидение.
Она помнит его имя. Это уже что-то.
На другом конце провода раздается папин голос.
– Алло.
Она опускает глаза, глотает ком в горле – я это вижу – и нервно моргает.
