– А разве меня пригласил кто-то еще?
– А если пригласит, согласишься?
Я касаюсь носом его уха.
– Пригласи и узнаешь.
– Треверроу!
Я вздрагиваю, услышав свою фамилию. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это директор. Прекрасно. Я пытаюсь слезть с его колен, но он прижимает меня к себе и не дает двинуться с места.
– Мейсен, – упрашиваю я.
У меня будут из-за него проблемы. Мы же на людях.
– Слезь с него, – приказывает директор Берроуз. – Сейчас же.
Я кладу руки Мейсену на плечи и привстаю, но он не выпускает мои бедра.
– Она слезет с моего члена, только когда я ей разрешу, – говорит он директрисе.
Я открываю рот от удивления. Какого черта?
На лице Берроуз появляется гримаса ярости, вокруг слышны смешки, переходящие в хохот.
– Простите, что вы сказали? – восклицает она.
Но Мейсен только наклоняется к моему уху.
– Увидимся позже.
Он встает, аккуратно ставя меня на ноги.
А потом, не глядя ни на кого, выходит из столовой. Берроуз цокает каблуками следом.
Хотя что-то я сомневаюсь, что она сможет его остановить.
Глава Тринадцатая
Миша
Я направляюсь прямо в ад. Хотя уверен, что она сама меня туда затащила бы.
У Райен мерзкий характер, я не знал этого раньше, но рад был это обнаружить.
Она меня интригует.
Я наклоняю цветочный горшок и поднимаю ключ, который спрятан под ним. Отперев входную дверь ее дома, возвращаю его на место и вхожу ровно в тот момент, когда старые часы бьют пять. Надеюсь, все еще спят.
Завтра все ей расскажу. Отвезу ее в дом отца – мой дом – и покажу ей… Нет, лучше будет написать ей письмо. Так я точно смогу подобрать правильные слова.
Нет.
Черт! Она не примет такое. Не сможет пережить это. Возненавидит меня, оборвет контакты, и моя жизнь опустеет без нее. Я должен либо все ей объяснить, либо уехать.
И только потому, что не исключаю такой возможности, что просто возьму и сбегу, я не имею на нее никаких притязаний. Это единственная причина, почему я не отрываю от нее поганые руки Трея и не превращаю его в котлету.
Я не могу отнять у нее выпускной и друзей, когда знаю, что никак потом не смогу все исправить. Так что либо я уйду сам, либо она заставит меня уйти.
Как сказать другу, лучшему другу, что ты все это время был рядом, под носом, и играл с ее чувствами? Когда она понятия не имеет, что тот, с кем она занималась сексом в пятницу вечером, – это парень, с которым она вместе выросла?
Все вышло из-под контроля.
Я закрываю дверь, мягко опуская ручку, чтобы никого не разбудить.
Осмотревшись на первом этаже, никого не вижу и не слышу, так что поднимаюсь наверх, стараясь идти быстро и бесшумно. Свернув направо, поворачиваю ручку спальни Райен и открываю дверь.
И вдруг слышу вздох. Я поднимаю глаза и вижу, как она крутится в кровати, прикрывая грудь простыней, и садится.
Закрывая дверь и задвигая защелку, я щурюсь, удивленный тем, что она уже проснулась. Я собирался просто прилечь рядом и насладиться ею еще немного.
Потому что наши дни сочтены.
– Что ты делаешь? – громким шепотом спрашивает она. – Как ты сюда попал?
– Так же, как и в прошлый раз, – отвечаю я, подходя к ее кровати. – У вас на улице под цветочным горшком хранится запасной ключ.
Она закатывает глаза, недовольная, видимо, глупостью своей мамы.
Я опускаю взгляд на нее, замечаю, что торчащая из-под одеяла нога согнута в колене. Ползу взглядом выше, вижу, что изгиб бедра ничем не прикрыт, а ночная рубашка прикрывает лишь часть ее тела.
В чем дело?
Я наклоняюсь, приподнимаю простыню и вижу, что ниже пояса она совершенно голая. Ни пижамных шортиков, ни белья…
Она выхватывает простыню и прикрывается, а ее щеки краснеют.
– Почему ты голая?
Я расправляю плечи. Есть у меня одна версия…
Не дожидаясь ответа, подхожу к шкафу и раскрываю створки, пытаясь выяснить, кто с ней. Она определенно не спала и испугалась, когда я открыл дверь.
– Никого нет, – говорит она. – Я одна.
Я осматриваю комнату и понимаю, что больше здесь негде спрятаться. Кроме… Я опускаюсь на колени и приподнимаю край простыни, заглядывая под кровать.
Там тоже никого.
Тогда с какого перепугу она голая?
Я встаю и пристально смотрю на нее, а она нервно ерзает.
И тут до меня доходит.
Я срываю с нее простыню. До моих ушей доносится тихий стон – я замечаю маленький черный вибратор.
Пульс ускоряется, и я чувствую, как член увеличивается в размерах прямо на глазах.
Она приподнимается, опираясь на локти. Ее ноги согнуты в коленях. Она закусывает нижнюю губу, стыдливо пряча глаза.
Не могу сдержать улыбку. Наклоняюсь, беру его за шнур и поднимаю: черное яйцо виснет в воздухе.
– Ты думала обо мне, да?
Ее свежее утреннее личико так и пышет яростью.
– Мечтай, мечтай, неудачник.
Я начинаю хохотать. Отбросив секс-игрушку, я проскальзываю рукой ей между ног. Все сомнения и страхи исчезают – кончик пальца погружается в нежную влагу.
– Ты еще не кончила?
Она продолжает хмуриться, глядя в сторону.
Наклонившись к ее уху, я шепчу:
– Ты хоть представляешь себе, какая ты прелесть?
Она на секунду перестает дышать, а потом наконец поворачивается ко мне лицом. Я провожу рукой между ее ног, глажу мягкий, гладкий живот, залезаю под короткую маечку, чтобы нащупать грудь.
– Покажи мне, как ты с ним развлекаешься, – прошу я.
Она переводит глаза на меня. Она нервничает, ей страшно, это написано у нее на лице. Я ласкаю ее твердые соски.
– Что бы ты ни сделала, мне это понравится, обещаю.
Она мотает головой.
Я сильнее сжимаю грудь, и в ее горле замирает стон.
– Делай, что говорю, – властно требую я.
Она запрокидывает голову и немного выгибается. Она явно сильно возбуждена. У меня вырывается стон, а мой член уже тверже камня.
Она берет вибратор и пульт от него, а я встаю и отхожу подальше, чтобы удобнее было смотреть. Я думал, что она ляжет на спину и положит его между ног, но у нее, похоже, другие планы.
