Ее тело напрягается под моей рукой, она снова пытается высвободиться и трется о меня, вызывая сдавленный стон.
Но затем я что-то слышу.
Поэтому зажимаю ей рот так, чтобы она не могла двигаться, и шепчу на ухо:
– Тсс.
Она резко замирает. Мы оба задерживаем дыхание. В библиотеку входит охрана.
Через полки с книгами я вижу свет фонаря и слышу звон ключей. Они разговаривают, но я не могу разобрать слов.
Райен тревожно переводит глаза на меня, я отвечаю тем же.
– И что ты собираешься делать? – шепчу я едва слышно, чтобы никто, кроме нас, не услышал, и ищу взглядом ее глаза. – Попробуешь меня сдать?
Она лежит на месте, дышит, но не шевелится. Я крепче прижимаю ее рукой и не могу удержаться, чтобы не провести большим пальцем по ее подбородку.
Ее небесно-голубые глаза способны выражать множество чувств разом. Она может говорить какие угодно гадости, но если я увижу в ее глазах страх или разочарование, с меня хватит.
Когда она пыталась вырваться, ее спортивная майка задралась, и открылась полоска обнаженной кожи. Я медленно скольжу пальцами по ее животу и наблюдаю, как она опускает веки.
– Да, друг, я же тебе сказал, – говорит один охранник другому. – Они сбежали через ту дверь. Пойдем поищем во дворе.
Я прижимаюсь губами к ее щеке. Она все больше и больше выгибает шею, пока ее губы не оказываются от моих в какой-то паре миллиметров. Я ощущаю ее дыхание.
– Подними майку.
Она открывает глаза и испуганно мотает головой.
Я наклоняюсь ближе и шепчу ей прямо в лицо:
– Ну давай же. Я думал, ты любишь риск.
Моя рука лежит у нее на шее. Я прикусываю ее нижнюю губу и нежно тяну на себя, чувствуя, как ускоряется под моей рукой ее пульс. Она прижимается ко мне, и я сдерживаю стон, наблюдая, как свет фонарей меняет направление и наконец скрывается за пределами библиотеки.
Как только вижу, что две пары ботинок исчезли за дверью и она закрылась, я проскальзываю рукой ей в шорты, одновременно касаясь губами ее губ, и выпускаю на волю стон, который так долго сдерживал.
Внизу она такая мягкая и гладкая. И очень теплая. Я проникаю пальцем внутрь и вздрагиваю: как же там узко!
– Какое мне до тебя дело, да? – говорю с вызовом. – Видишь, какая ты мокрая сейчас от моего пальца? Вот мое дело.
И ввожу в нее второй палец.
– О боже, – скулит Райен. – Мейсен, нет.
– Почему нет? – Взяв ее за подбородок, покрываю поцелуями щеку, продолжая ласкать пальцами. – Думаешь, друзья возненавидят тебя, когда узнают, что ты сучка, которой нравится, когда ее трахают пальцами на полу?
Я проскальзываю пальцами как можно глубже и каждый раз выхожу почти полностью, медленно и плавно, потом вынимаю пальцы и начинаю поглаживать клитор.
Она стонет и выгибает спину, а мой член уже упирается в джинсы, умоляя дать ему больше пространства.
– Да. – Она облизывает мою сережку и трется о меня попкой. – Боюсь, они узнают, что мне это нравится.
Да. Я целую ее страстно и глубоко, как будто испытываю голод и утолить его может только она.
– Не переживай за свой секрет. Я тебя не выдам, – говорю я. – Я слишком долго этого ждал.
– Чего ты ждал?
Я снова проникаю в нее пальцами, не замечая вопроса. Целую шею, подбородок, покусываю и тяну за мочку уха. Наслаждаюсь вкусом каждого сантиметра ее кожи, до которого дотягиваюсь, но не замедляю движений руки. Конечно, она не поняла моей фразы, и я не буду объяснять. Она и подумать не может, что сидит у меня в голове уже долгие годы, а не считаные дни.
Я продолжаю работать пальцами ритмично и глубоко, иногда прерываюсь, чтобы погладить клитор. Она вся дрожит в моих объятиях и шире раздвигает ноги, а я вынимаю руку и накрываю ладонью ее между ног целиком. Теперь она вся в моих руках.
– Мейсен, – ее дыхание прерывисто, она сгорает от желания.
Мейсен. Хочу, чтобы она называла меня моим именем, а не чьим-то еще.
– Я чувствую, какой он сейчас твердый, – шепчет она, целуя меня в подбородок. – Это же из-за меня? И что теперь будет?
Я не знаю, но не смогу остановиться, пока этого не сделаешь ты.
– Задери майку, – прошу снова.
Но она качает головой.
– Сейчас же, – требую я, прислоняясь к ее щеке. – Хочу на тебя посмотреть.
Ее шепот щекочет мне шею:
– Но ты ведь не будешь просто смотреть. Ты будешь трогать.
Черт, да, конечно, буду.
– Тебя это смущает? – спрашиваю. – Потому что, как бы это сказать… я тебя уже трогаю.
Она мягко и нежно целует меня, кусает и дразнит.
– Но если я сниму верх, – продолжает она, – ты ведь захочешь, чтобы я сняла и низ?
Я издаю стон. Член так набух, что становится больно. От одной только мысли о совершенно обнаженной Райен кружится голова.
Пожалуйста.
Она сильнее прижимает к себе мою руку у нее в трусиках и приникает ко мне всем телом.
– И тогда тебе покажется мало одних только рук, и ты захочешь настоящего секса. – Она стонет и трется о меня. – А моему кавалеру на выпускной бал это не понравится.
Я крепко обнимаю ее за талию и улыбаюсь во весь рот. Боже, она знает, как меня завести.
– Ему совершенно необязательно знать, – говорю я ей. – По крайней мере, пока ты меня слушаешься.
Я медленно подношу руку к ее шее. Она немного волнуется и все же с улыбкой берется за край майки. Я на секунду отпускаю ее, она снимает верх через голову, и перед глазами предстает персикового цвета бикини. У нее большая, мягко очерченная грудь. Холмы, покрытые смуглой кожей, возвышаются прямо передо мной, затвердевшие соски выступают, натягивая ткань. Во рту все пересыхает. Хочу попробовать ее на вкус. Везде.
– Хорошая девочка, – шепчу. – А теперь снимай верх купальника.
Она делает вдох, чуть застенчиво тянется руками к шее и развязывает длинную лямочку одним ловким движением, глядя прямо мне в глаза.
Завязки падают на пол, я медленно отгибаю треугольник ткани, обнажая нежную плоть.
Боже. Да они даже в ладонь не поместятся.
Она убирает второй треугольник, и я смотрю на эту девчонку в восторге. Просто сногсшибательная. И даже не столько из-за внешности, сколько из-за того, как умело она включилась в игру. Говорит именно то, что сводит меня с ума, злит, заводит, вызывает желание командовать…
Она вдруг поднимает руки и прикрывается.
– Разве я просил тебя так делать?
Райен медленно опускает руки, обнажая шелковистую кожу.
