Праздники
В лесу родилась елочка
Думаю, что эту песенку все знают. А еще «Маленькой елочке холодно зимой» и «Раз морозною зимой». А еще «Наша елка хороша» и «Новый год к нам идет». Много было детских новогодних песенок в наше время.
А мои внуки эти песенки на новогоднем празднике не поют. Я спросила их почему.
– А мы не учим песни к Новому году, – ответили дети. – Мама сдала деньги, и у нас будут вести праздник артисты.
Я поняла. На детских утренниках сейчас зарабатывают все, кто может. Собрались творческие люди, разучили пьеску и с этой пьеской двинули по школам. Прыгают вокруг елочки, веселятся, пляшут, радуются, а дети чинно и благородно сидят в зале и смотрят спектакль. После представления дети подходят к елочке, фотографируются с Дедом Морозом и Снегурочкой, получают подарки, за которые родители тоже заплатили, и все. Ни тебе хоровода, ни стишков Деду Морозу, ни танца Снежинок, ни игр со Снегурочкой. Несколько загадок про Новый год зададут по сценарию, да позовут дети Деда Мороза. Вот и весь праздник.
Не согласна я, друзья. У нас в школе дети с классным руководителем и с учителем пения весь месяц готовятся к празднику: повторяют песни, разучивают новые танцы и стихи, готовят сюрпризы Деду Морозу. И все два часа праздника пляшут и поют вокруг елочки.
Конечно, и у нас есть классные руководители, кто с радостью уступил бы свою роль на «елке» приезжим артистам, но родители в селе «жадные» и не соглашаются отдавать 300 рублей за праздник. Что поделать? К нам прогресс позже приходит. А может, оно и к лучшему.
Пасха
Детство свое я провела в хате. Не в доме, не в квартире, а именно в хате, сложенной из самана и с мазаной крышей. По весне эта крыша начинала зеленеть, так как семена, занесенные ветром-сеятелем, под весенним солнышком прорастали и покрывали крышу ровным зеленым ковром.
Состояла наша хатка из двух комнат, сенцев и коридора. Одна комната называлась большой, а вторая маленькой. Половину полезной площади большой комнаты занимала русская печка с лежанкой, так что эта комната ненамного отличалась от маленькой.
На остальной половине стояли диван, шифоньер, три кровати, два стола, этажерка, телевизор на тумбочке, радиола и фикус в большой кадке. В сенцах, возле окна, стоял сундук, а за занавеской – всякая всячина, а весной сидели наседки на яйцах. Веранда была полностью пустой, даже полки для обуви не было, но зато вся веранда была застеклена цветными стеклышками, которые имели ромбовидную форму и переливались на солнце разными цветами.
Перед Пасхой заканчивался отопительный сезон, папа чистил печку, тряс сажу. А мама начинала наводить порядок. Выносила на улицу все «шардыки» (подушки, матрасы, зимние вещи и т. д.), снимала с окон занавески, разводила известь и начинала белить хатку сначала внутри, потом снаружи. Побелка занимала весь день, потому что приходилось белить два раза, так как после зимы стены были местами закопчены и известь с первого раза «не бралась».
Но вот все чистенько. Теперь очередь за окнами. Папа убирал одну раму, а мама начинала счищать старую, поднявшуюся пузырем краску. Следом за мамой папа красил окна внутри светло-голубой краской, а снаружи – синей. Когда краска высыхала, они вместе натирали стекла до блеска газетами, а я в это время вытирала каждый листок фикуса. Кадка стояла на полу, но мне приходилось становиться на табуретку, так как я не доставала до верха этого чуда.
– Мама, все, – кричала я, протерев половину листьев.
– Нет, не все, доча, – отвечала мама, – мой тряпку и внутренние листочки протирай.
Мне казалось тогда, что конца-краю этому никогда не будет. Но мама была неумолима, находила и находила пыльные листы, и я опять брала в руки тряпку. После меня она еще раз проходилась чистой тряпочкой по фикусу, потом сбрызгивала его сахарной водой, и комнатное чудо становилось в свой угол еще на полгода, до ноябрьских праздников.
Когда все было выкрашено, вымыто, выбито, вычищено, выстирано и поставлено на место, комнатки наши благоухали свежестью и чистотой. Была такая радость, столько положительных эмоций от проделанной работы, столько впечатлений, что ощущения эти помнятся отчетливо до сих пор. Сейчас такого нет, хотя каждый год перед Пасхой я навожу капитальный порядок в доме, также выношу вещи на улицу, стираю занавеси, мою жалюзи, пылесос работает весь день, но того детского ощущения чистоты и свежести никогда не добьюсь, потому что окна пластиковые, потолки натяжные, обои меняются раз в 10 лет, ламинат не красится, фикуса в кадке нет.
Рождество
Почему-то помнится, что этот день в детстве всегда был морозным и снежным. Мы (трое моих племянников и я) одевались потеплее и уточняли маршрут. Шли сначала к крестным, а потом уже к бабушкам, тетям и дядям. К незнакомым людям никогда не заходили.
У нас всегда была наготове песенка, которую мы исполняли в каждом доме. Всю песенку не помню, только последние строки:
Нынче Ангел к нам спустился
И пропел: «Христос родился!».
Мы пришли Христа прославить,
А вас с праздником поздравить.
Здравствуйте, хозяин с хозяюшкой!
Поздравляем вас с Рождеством Христовым!
И еще была такая строчка: «Открывайте сундучки, доставайте пятачки!»
Подавали нам и рубли, и пятачки, и десятюнчики! Был у нас один кошелек на всех, и когда мы приходили домой, то начинали делить монетки. Делили все, до последней копеечки. А потом клад свой прятали, иной раз приходилось и перепрятывать несколько раз, чтобы остался в целости и сохранности:-)))
А на другой день и до конца каникул мы играли в лото. Садились в кружок посреди большой комнаты каждый со своим кладом, доставали заветный мешочек с деревянными бочонками, карточками и жетонами. Проверяли каждый бочонок, потом перемешивали несколько раз карточки и начиналась игра, которая продолжалась в течение всех каникул. Почти каждая цифра имела свое название! 11 – барабанные палочки, 69 – туда-сюда, 90 – дедушка, 10 – кырк, 1 – господин, 40 – стульчики, 77 – топорики, 22 – ути-ути, 55 – перчатки, 66 – валенки, 80 – бабушка и т. д.
Сколько страстей было! Бывало, что кто-то не успевал следить за цифрами, а кричащий все усиливал темп. Заканчивалась такая игра слезами, а если кто-то жульничал, то и до драки доходило. Мне обычно не везло, и я часто проигрывала все честно заработанные денежки, но никогда не плакала, хотя обидно было очень!
Тех же, кто выигрывал, подозревали во всех грехах и очень тщательно проводили проверку, особенно если цифры на карточке не накрывали жетонами, а передвигали их по пустым клеточкам.
После трех ходов карточки опять перемешивались и раздавались. Были «счастливые» карточки, и каждый старался эту карточку приметить, кто-то даже отказывался их сдавать, и тогда приходилось всем вместе эту карточку у хитреца отбирать силой.
