На ужин Ава готовила салат из молодой морковки, базилика и огромных помидоров с местного рынка, жарила рыбу, купленную прямо на причале. Она выносила тарелку на крыльцо и наблюдала, как солнце клонится к закату. Часов в десять вечера она поднимала стакан с виски и чокалась с заходящим солнцем. Мир понемногу затихал, цветы закрывались на ночь, от земли поднимался теплый, ароматный дух, смешивающийся с еле уловимым запахом торфяного дыма из ее стакана.
Как ни странно, ей совсем не было одиноко, и по своим парфюмерным вечеринкам она не скучала, клиентов не вспоминала. Она совсем по-новому погрузилась в запахи природы. Восхитительный, прохладный утренний туман приносит резкий запах сосновой хвои, полуденное солнце вызывает к жизни аромат высохшей травы на прогалине. В Лос-Анджелесе ее уникальная способность подобрать каждому духи не имела себе равных, здесь за нее все делала природа. И Аву это нисколько не расстраивало.
Дело шло к середине августа, когда в один прекрасный день из леса, который прямо-таки наступал на поляну между домиком и пляжем, Ава вдруг услышала знакомый боевой клич орла. Когда Кейт было девять, она целое лето доводила этот звук до совершенства. И правда – Кейт. Идет прямо к ней.
– Твой папа сказал, что ты тут, – крикнула Кейт, подходя поближе. – Вот я и подумала – может, тебе не с кем тренироваться.
Ава и Кейт сидели за столиком прямо у воды. Это был любимый ресторанчик Кейт на острове Лопес. Сегодня они прошли двадцать километров. Ава не спускала глаз с Кейт, боялась, что та устанет. Но Кейт только смеялась.
– Не одной тебе этим летом предстоит тяжелая работа, – напомнила она подруге. – Я тоже тренируюсь.
Они добрались до ресторана около семи, и, пока ели и допивали остатки вина, солнце село и стало заметно прохладней.
– Ну, и как тебе перспектива сплава в Большом каньоне?
– Страшно, – погрустнела Кейт.
– Это еще почему?
– Понимаешь, – Кейт глотнула вина, – тут дело не в порогах… В них, конечно, но это не главное. Страшно вот так рисковать.
– Я понимаю, что в этом-то весь смысл, – продолжала Кейт. – Но я все время думаю. Риск на то и риск, что его можно избежать. Мы обе знаем ужас неизбежного. Но если что-то случится в Большом каньоне, так могло бы и не случиться. Просто не знаю, что с этим делать.
Ава кивнула.
– Кому суждено быть повешенным, не утонет. Я не приехала, когда ты болела, потому что испугалась – вдруг ты умрешь у меня на глазах. Слишком большой риск. И чего хорошего – сколько теперь топать приходится, чтобы вернуться туда, откуда пришла.
– Ты думаешь, трехдневный марафон – это наказание?
Ава молча кивнула.
Кейт перевела взгляд на воду. Тоже помолчала.
– Знаешь, говорят, невозможно предсказать, как рак тебя изменит. Помню, я как-то сидела в приемной, перед химией. И тут вошел посыльный. Такой здоровый, просто пышущий здоровьем. Как же мне хотелось этого здоровья! Я бы в тот момент ему свой рак отдала, даже не задумавшись. Я знаю, что это такое, я знаю, что рак с человеком делает, и все равно отдала бы ему. Очень устала.
Она снова замолчала.
– Никогда не знаешь заранее, что сделаешь, Ава. Никто не знает. И не мне судить.
– Так ты на меня не сердишься?
– Это другой вопрос, – лукаво улыбнулась Кейт. – Но задание ты не за то получила.
– Тогда за что?
На лицо Кейт набежала тень. Она подняла бокал.
– Просто мне хотелось, чтобы ты вернулась домой.
В пять тридцать утра в первый день трехдневного марша Кейт отвезла Аву на сборный пункт на университетской парковке.
– Ну и ну, – выдохнула Ава.
Они ползли в череде машин, протянувшейся во всю длину университетского кампуса и еще дальше, вдоль дороги. Участники марша, устав ждать, выскакивали из машин и шли пешком, рюкзаки за плечами украшены розовыми флажками. Вокруг царило невероятное разнообразие плакатов и маек с надписями: «Мамограммомамы», «В путь – за грудь», «Ура! Спасем буфера!»
У многих на плакатах были увеличенные фотографии женщин, иногда здоровых, иногда с тюрбанами на безволосых головах, часто с детьми. И даты рождения и смерти. У одной женщины на майке была простая надпись: «Я здесь за папу». Когда Ава и Кейт наконец добрались до цели, они увидали двадцать пять огромных белых грузовиков, множество палаток, эстраду с гремящей музыкой и тысячи людей, обнимающихся, плачущих, пританцовывающих, чтобы согреться в холодном утреннем воздухе. Такие странные веселые похороны. В розовом.
– Справишься? – спросила Кейт. – Я как-то себе это не совсем так представляла.
– Справлюсь, – пообещала Ава и достала черные очки.
Тридцать километров спустя, в четыре часа дня, Ава ввалилась в лагерь в полном экстазе и совершенно без сил. Ноги болели нещадно. Она нашла грузовик со своим рюкзаком и отправилась искать палатку. Конечно, этот марш – не соревнование на скорость, но все равно приятно, что пока стоит только несколько палаток – розовая, веселенькая передовая застава на границе неосвоенных земель. Ни дать ни взять земельные гонки в Оклахоме в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году, только лифчики качеством повыше. Интересно, с кем ей придется ночевать? Этот вопрос занимал ее в течение всего дня. Ава не хотела присоединяться ни к какой группе. Неохота проводить все время с другими, обязательно начнут выворачивать перед тобой душу наизнанку, вываливать бесконечные секреты. А духи при этом расскажут совершенно иную историю. С другой стороны, если ты без своей компании, никогда заранее не знаешь, с кем придется делить палатку. Увы, на красавца мужчину никакой надежды.
Она глядела на номера, искала свой – Е-35. Перед маленькой, аккуратной палаткой сидела седая дама. Ава не раз сталкивалась с ней в течение дня. В марше участвовало множество пожилых женщин – к немалому ее удивлению. Даже молодым нелегко столько пройти. Эта женщина обращала на себя внимание: роскошная седая грива, кожа – от природы – гладкая, без единой морщинки, высокие скулы. А лучше всего выражение лица – сплошная доброта и сочувствие. Она то и дело с кем-нибудь заговаривала. С добровольцем, раздающим питательные батончики. С девушкой, потерявшей сестру-близнеца. С толстухой, уныло сидящей на привале. С целой командой молодежи, которая сошла с марша и забежала в кафе за мороженым. А когда она со смехом пропустила их обратно в колонну, кто-то из ребят поделился с ней своей добычей.
Ава подошла, и ее встретили с улыбкой:
– Привет, вы в Е-35?
Ава кивнула.
– Меня зовут Элейн, а сейчас самое время для коктейля. Как насчет мимозы?
В руках у нее был узкий пластмассовый бокал с шипучим коктейлем.
– Самые лучшие слова за весь день. – Ава свалила тяжелый рюкзак на землю.
Она потягивала сок с шампанским и любовалась Элейн. Совсем как Кейт, умеет создать праздник из ничего. Отец Кейт когда-то звал ее королевой чаепития. В детстве, летом, на острове Лопес Кейт бесконечно делала тарелки из салатных листьев, выпрашивала у мамы надбитые чашки и печенье. И вот Элейн – уже приняла душ, переоделась в легкое гавайское платье из батика и втирает в ноги мятный лосьон.
