Прошел час. Хэдли выпрямилась и поглядела на крыльцо. Начисто лишенное покрывавшей его растительности, оно гляделось страшновато: белая краска вперемешку с лысыми пятнами и обрывками плюща, а вокруг уже чисто. Четкие линии ступенек теперь были видны во всей своей красе. Это вам крыльцо, а не незнамо что. Надежное, крепкое, ведет снаружи вовнутрь, как и полагается крыльцу. Интересно, кто был самый первый архитектор, который догадался: людям нужно такое место, такая минута, когда можно помедлить перед входом, чтобы свершилась эта таинственная перемена – вот таким ты был снаружи, а теперь войдешь в дверь и будешь совсем другим.
Хэдли не сводила глаз с крыльца. Когда Шон умер, у нее такого мгновения не было. Вот момент до телефонного звонка, и вот момент после. Ни болезни, ни старости. Шон был, а теперь его нет. Никакого крыльца, чтобы постоять, готовясь войти внутрь.
«Мне нужно крыльцо».
Она оглядывала сад, грязная и потная, несмотря на весеннюю прохладу. Над приливной волной зелени возвышалась старая слива – только самые верхние ветки торчат.
– Мой сад, – угрожающе сказала она плющу. – Мой, а не твой.
Она сняла свитер, подцепила торчащую из путаницы отростков на земле лозу и дернула что было сил. Та с резким треском подалась, выбросив тучу грязи и пыли. В руках у Хэдли остался кусок метра в два длиной. Так ей плющ не одолеть. Выбрала другой отросток и снова потянула, на этот раз медленно и равномерно, перебирая руками, чувствуя, как растет сопротивление. Закрыла глаза и рванула изо всех сил. Лоза не сдавалась – настоящее противоборство, словно канат перетягиваешь. Руки в перчатках тянули все сильнее. Где-то там, в глубине, плющ начал поддаваться, отрываться от земли, вырываться с корнем. Еще одно усилие, и все!
Раздался треск, и она упала на спину, сильно ударившись копчиком. Хэдли громко выругалась – что ей за дело, даже если кто-то услышит. Здорово! Она открыла глаза, встала и вцепилась в следующую лозу, потом еще в одну и еще. Мышцы разогрелись от работы, во рту пересохло от поднявшейся пыли и грязи. Она тянула и тащила, ни о чем не думая, отмеряя время лишь огромными бумажными мешками – один, второй, третий, четвертый.
Отволокла четвертый мешок и решила устроить перерыв. Чертовски хотелось есть, все тело мечтало о еде. Сделала бутерброд, взяла тарелку и уселась снаружи, на ступеньках. Подставила лицо прохладному ветерку. Жадно откусывала огромные, вкуснейшие кусищи хлеба с индейкой, потная и страшно гордая собой. Я могу! Могу! Не так уж это и трудно.
Солнце уже близилось к закату и теперь светило сквозь листья деревьев, росших у ограды. Интересно, какой они породы. Такие твердые стволы, ветки толщиной с руку. Их плющу не одолеть. Это обнадеживает. Может, удастся расчистить им побольше места, пусть себе растут. Теперь в лучах закатного солнца, после всех ее усилий, она наконец может как следует разглядеть деревья. Что за форма листьев у этой лозы, ползущей по дереву?
Нет, не по дереву, с дерева. Это же не деревья, это и есть плющ!
– Ой! – тихо-тихо прошептала Хэдли. Встала, дрожащими руками отнесла недоеденный бутерброд на кухню и аккуратно положила на кухонный столик. Потом отправилась в крохотную ванную, разделась и залезла под душ. Она сидела на полу душевой кабинки, закрыв лицо ладонями, прислонившись спиной к холодному кафелю, а вода лилась и лилась ей на голову.
Наутро Хэдли проснулась от звонких голосов во дворе. Голова гудела, глаза опухли. Сколько сейчас времени? Мышцы болели и ныли, в висках стучала кровь. Посмотрела на часы – девять утра. Кто это там во дворе? Плющ, что ли, решил ей отомстить, отрастил ноги, завел голос и идет на нее войной? Не такая уж сумасшедшая мысль.
Болтают, смеются.
Она натянула халат, поморщилась, всовывая левую руку в рукав, и нерешительно направилась к двери.
Пришли все: Сара, Дэн, Тайлер и близнецы, Кейт и Кэролайн, Мэрион с мужем Терри, Дария и Генри. У Мэрион в руках секатор, у Дэна – бензопила.
– Мы захватили тяжелую артиллерию, – решительно объявил Тайлер.
Теперь казалось, что вчера она сражалась с садом маникюрными ножницами. На ее глазах широкое лезвие секатора подрезало занавеси плюща, а пила с ревом вгрызалась в самые толстые ветки. Плющ, такой неуязвимый накануне, исчезал с лица земли, таял, как воск от огня. Прямо на глазах обстановка во дворике менялась – где была тень, ярко светило солнце.
Они работали парами, резали и складывали в мешки. По очереди наполняли бутылки с водой, передавали их по кругу, развлекали близнецов, которые в отличие от Тайлера были совсем не в восторге от нечеловеческого визга пилы. Кэролайн упросила Дэна дать ей попилить и с наслаждением резала ствол толстенного плюща.
Потом она сунула пилу в руки Хэдли.
– Давай теперь ты. – Она пыталась перекричать шум машины. – Классное занятие.
Пила вибрировала и пыталась брыкаться – не удержать. Как руль горного велосипеда, когда катишь по крутой, в колдобинах тропке. Дэн нацепил на Хэдли защитные очки и показал на соседний ствол плюща. Давай, мол, вперед.
Она поднесла лезвие пилы к стволу. Та опять слегка дернулась.
– Ну, давай! – смеясь, проорала Кэролайн.
Хэдли попробовала снова, и на этот раз зубья пилы впились в твердую поверхность, прорезали ее насквозь. Огромная масса веток и отростков завалилась на сторону, открывая дорогу солнечному свету.
Дэн забрал пилу и выключил. В саду воцарилась тишина.
– Долой паразитов! – скомандовала Кэролайн. И они с Хэдли поволокли два огромных ствола прямо к грузовичку у обочины, где уже ждал Терри.
Шесть часов работы. Теперь можно оглядеться вокруг.
– Роскошно, – заявила Мэрион.
– Вырубили начисто, – фыркнула Дария.
– Начали с чистой страницы, – с улыбкой возразила Кэролайн.
«Как же Кэролайн изменилась за эти месяцы», – подумала Хэдли. Стрижка короткая, глаза ясные, взгляд открытый.
Так-то оно так, но Дария-то права насчет вырубки. Невозможно догадаться, что это за жалкие остатки деревьев и общипанные кусты, которые раньше скрывались под плющом.
– Тут масса всего живого, – утешила ее Мэрион. – Не поверишь, когда начнешь разбираться. Вот там, к примеру, розы.
Она махнула в сторону изгороди, и точно – Хэдли вдруг заметила длинные побеги роз, обвивающие столбики.
– Ужинать! – У калитки появилась Сара с Максом на бедре.
– Потрясающе пахнет. – Кэролайн принюхалась к аромату масла и трюфелей, льющемуся из кухонного окна.
– С тех пор как Сара вернулась из Италии, наши ужины – верх совершенства, – радостно объявил Дэн.
– Выпьем за отличный денек! – Кейт подняла бокал красного вина.
Блюдо с макаронами и миска с салатом кочевали по кругу вместе с близнецами, весело переезжающими с одних колен на другие. Каждый норовил сунуть им кусочек повкуснее, а они только рты раскрывали. Хэдли задумалась о сегодняшних великих свершениях и о великой силе дружбы. Тайлер привычно устроился рядом с ней.
