На тракте, скрытом березняком, усилилось движение. Надрывались моторы, надсаживались тормоза и что-то плохо закрепленное дребезжало и перекатывалось в гулких кузовах и глухих багажниках.
Сторожевые псы у закрытых ворот изредка полаивали, демонстрируя бдительность.
Аристократ продолжил спокойно принимать солнечную ванну.
Что еще надо коту для настоящего счастья?
И пусть остальные миллионы евроазиатских разнопородных собратьев завидуют избраннику фрау Фортуны.
Впрочем, российским кошкам было не до пустячной зависти к бывшему германскому подданному.
Хотя в разных часовых поясах кошачья жизнь складывалась по-разному.
Дальневосточные кошаки вовсю промышляли крабами, креветками, красной рыбой и красной икрой.
Забайкальские курсировали вдоль пограничной следовой полосы, истошно перемяукиваясь с поднебесными визави.
Восточносибирские нежились в предвкушения дня.
Западносибирские штурмовали еще сумеречные памятники деревянного зодчества, украшенные затейливой резьбой, и не менее древние липы.
Уральские заканчивали ночные индустриальные экскурсии.
Питерские сексуально озабоченные увальни возвращались с чердачных тусовок.
Московские же растолстевшие и зажиревшие снобы еще досматривали многосерийные сны о бритохвостых крысах и мышином принудительном стриптизе.
И не было ни столичным бонвиванам, ни провинциальным жуирам никакого дела до сибирского кота германского производства, изолированного на крыше особняка.
Тевтонский гулон тоже вряд ли переживал за судьбы кошачьего населения.
Счастье нельзя разделить на всех равными долями, счастье не солнце, которого хватает всем с избытком.
Аристократ, поблескивая золотым ошейником, перебрался в тень от флюгера.
Солнце же, озарив самое глубокое озеро мира, погнало рассвет дальше – вдоль реки Ангары, мимо Шаман-камня, обозначающего многоводный исток из Байкала, мимо плотины Иркутской гидроэлектростанции, первенца Ангарского каскада, расположенной прямо в черте города.
Солнце неторопливо и величаво спускалось по широкому руслу вниз по течению. Солнцу предстояло миновать целую серию гидрологических бетонированных сооружений.
Братская и Усть-Илимская ГЭС, окруженные исправительными лагерями, действующими и заброшенными.
Богучанская, в самой таежной глуши.
Саяно-Шушенская, устоявшая перед самой разрушительной катастрофой в истории, когда многотонная бешено вращающаяся турбина сорвалась с места и превратила машинный зал в груду затопленных развалин.
А далее – привычный солнечный маршрут:
Еще пол-Азии.
Далее Поволжье, Нечерноземье, Прибалтика.
И – рейд по лоскутной Европе.
Через Польшу, Германию, Францию, Испанию и Португалию.
С перемещением через Атлантический океан.
Ежесуточный кругосветный обход.
И так – до неизбежного и полного угасания через пять миллиардов лет.
Но вот коты так долго не живут: двадцать с лишним – не более.
Кому сколько отпущено природой и судьбой.
Аристократ, на четвертом году пребывания на белом свете, пока ходил в любимчиках фрау Фортуны, пока…
Надувная эрзац-женщина, созданная для группового разврата, все же нанесла беспечному существованию элитного тевтонца непоправимый ущерб.
4. Затяжной аборт
Мертвый квартет отправился в мясорубку.
– Леди и джентльмены, кажется, номер вполне удался?
– В целом понравилось.
– Нет, ансамбль получился средненький.
– Надо было оказывать более комплексное воздействие.
– Кстати, внутриматочные микрофоны дико фонили.
– А мне понравился контраст между беснующейся мамашей и ничего не понимающими отпрысками.
– Вы правы, беременная выдала почти все, что могла.
– Получилась незабываемая картина.
– Знаете, как меня тошнило на сороковой неделе!..
– Только, пожалуйста, без личных физиологических подробностей.
– Давайте лучше выбирать страну для следующего мероприятия.
Компьютер мгновенно выдал на одиннадцать экранов карту мира. Континенты были стилизованы под фигуры врагов. Северная и Южная Америка смахивали на сиамских близнецов, соединенных пуповиной. Евразия напоминала самку на последней неделе беременности. Австралия – свернувшегося клубком спящего монстра. Африка соответствовала очертанию нажравшегося до безобразия проглота.
5. Потешная угроза
Аристократ, разомлев на утреннем солнышке, решил немного размяться и спустился по крыше на самый край черепицы, к пологому сливу.
Лирическое путешествие тевтонца нарушила проза служебного регламента.
Рискованную прогулку от одной водосточной трубы до другой прервал на середине хлопок двери караульного помещения.
Кот застыл с поднятой левой передней лапой.
Неугомонный ветер донес набор слишком знакомых ароматов: свежесть раздражающих собачьих экскрементов, специфичность оружейной смазки, кисловатость пороха и агрессивность обувной ваксы.
Кот осторожно вытянулся – и телом и лапами – вдоль слива.
В саду появился вооруженный человек.
Аристократ, свесив морду, стал наблюдать за тем, кто умел хорошо подкрадываться и отлично прыгать.
Начальник охраны, не заметив на крыше элитного соглядатая, приступил к традиционной утренней разминке.
Голый торс ветерана горячих точек изобиловал воинскими татуировками.
Ослабленный ремень, с неизменной кобурой, опоясывал кожаный аркан из арсенала эвенкийских оленеводов.
Начальник охраны между круговой пробежкой и силовыми упражнениями, как всегда, помочился на любимую клумбу хозяйки.
Элитный тевтонец недавно так же старательно метил территорию сада – от забора до забора.
Начальник охраны, после комплекса энергичных движений, свистом призвал от ворот пару разленившихся псов и занялся тренировочными бросками знаменитого аркана.
Кто-то стреляет без промаха из пистолета, кто-то не глядя бросает в цель ножи, кто-то доверяет лишь собственным конечностям, уповая на боксерские удары и каратистские навыки.
Начальник охраны владел редчайшим боевым искусством, которым славился еще первобытный человек, – метанием лассо.
Когда-то в юности, гонимый романтическим зудом в поисках адреналиновых приключений, городской паренек, скитаясь по тайге, набрел на эвенкийское стойбище. Потом случилась долгая странная болезнь и выздоровление благодаря шаману. А дальше началась кочевая жизнь с оленеводами. Блудный романтик привык ко многим аборигенским обычаям. К зеленому чаю в прессованных брикетах. Чай заваривали в котелке и смешивали с медвежьим жиром и солью вместо сахара. К недоваренному кровоточащему мясу. К беспорядочному полярному сексу, в котором участвовали и неумелые девственницы с еще не оформившимися грудями, и опытные беззубые развалины. За пять лет приемный сын племени в совершенстве овладел навыками следопытства и бросания аркана в мчащегося оленя. При расставании лучший охотник подарил городскому брату чудесный аркан, который имел солидный послужной список и почти научно-фантастическое происхождение. Летающую петлю изготовили из шкуры оленя, павшего более века назад при взрыве знаменитого тунгусского метеорита.
