Прежний кот – истинный тевтонец – соответствовал элитному статусу.
Двойник оставался только двойником.
15. Мародеры поневоле
Аристократ уходил от завода напрямик, не выбирая обходов.
Проломился через кустарник, оставив часть элитной черной шерсти на ветках.
Дина попортила белый пушистый наряд гораздо сильнее.
Преодолел вброд мелкий извилистый ручей.
Дина успела напиться.
Вскарабкался на пологий склон, поросший березняком.
Дина приотстала на подъеме.
Спустился в заболоченную ложбину, полную оголтелых лягушек.
Дина облизнулась при виде легкой добычи.
Земноводная диета подвернулась кстати. Отведав на скорую лапу французской кухни, беженцы продолжили движение.
Пропали заводские огни.
Запахи станочного парка и кузнечной обработки развеялись над мелководной речушкой, впадающей в Ангару.
Все глуше и глуше напоминали о себе цеха.
Сначала пропал монотонный перестук сборки.
Потом грохот штамповки превратился в раздробленное эхо.
И наконец шум кольцевой развязки, ведущей к загородному тракту, полностью заглушил ночные заводские работы.
Тяжелые грузовики, въезжающие под рев дизелей в ночной город, напомнили Аристократу о бегстве из особняка, о таежном блуждании, о встрече с браконьером, о нагретом солнцем шоссе и раздавленной кошке.
Интуиция погнала обратно к центру, к старым домам и тихим улицам.
Беженцы вышли к мосту, переброшенному через мутные воды притока.
Никто не помешал быстро миновать пустой с трамвайными рельсами пролет и углубиться в безлюдный проулок.
Послушная Дина все чаще останавливалась, требуя отдыха.
Неизвестно, сколько бы еще скитались беженцы в поисках надежного пристанища, если бы не случилась вкусная авария.
Фургон молокозавода, развозивший свежую продукцию по магазинам, внезапно свернул с дороги и врезался в фонарный столб.
Пьяный с вечера шофер уснул за рулем.
От удара распахнулась дверь фургона, и крайняя тара с пакетами рухнула на черный асфальт.
Виновник происшествия благополучно вывалился из кабины и уснул, скорчившись в белой разливающейся луже.
Немецкому коту и сибирской кошке досталось совершенно бесплатно и кефира, и ряженки, и фруктового йогурта.
Дина предпочла сливки.
Аристократ подкрепился творогом.
Отсутствующий Бейджик тоже не отказался бы от привычного офисного угощения, а Гайка, которой редко перепадали подобные деликатесы, – тем более.
Когда элитный тевтонец заканчивал обильный ранний завтрак, фургон вдруг подло выдал непрошеную добавку.
С верхней полки накренившегося контейнера сорвалась увесистая упаковка с шоколадным коктейлем.
Аристократ не успел отреагировать на сладкий удар. Лапы проскользнули в липкой ароматной луже разлитого по асфальту молока.
Масса, предназначенная для юношеского десерта, угодила коту прямиком по хребтине.
Обошлось без перелома.
Но теперь элитный кот передвигался гораздо хуже, чем беременная кошка.
При каждом резком движении тело пронизывала боль.
Сибирская кошка то и дело останавливалась и вылизывала немецкому коту ушибленное место.
На мгновение боль исчезала, но стоило шевельнуться, как все начиналось по новой.
Шаг – боль – шаг – боль.
Покалеченный Аристократ приобрел жуткое сходство с увечной Гайкой.
Шаг – боль – шаг – боль.
Тевтонец маялся ломотой.
Тевтонец превозмогал судороги.
Тевтонец терпел, терпел и терпел.
Но срочно требовалась надежная обитель для восстановления растраченных сил и подорванного здоровья.
И в награду мужественный кот и беременная кошка получили в неограниченное владение целый музейный комплекс из недавно отреставрированных деревянных зданий.
По еще не убранным штабелям досок беженцы перебрались через тесовый забор.
Дина взяла на себя роль вожака.
Пострадавший от кисломолочной продукции Аристократ доверился чутью беременной кошки.
Двор оказался безопасен, широк и тих.
В отличие от завода тяжелого машиностроения, здесь не искрило, не блистало, не мигало.
Отсутствовал грохот, дребезжание и лязг.
И запахи, оставшиеся после ремонта, были вполне терпимы.
В подвалах еще не успели завестись мыши, угрожающие ценности уникальных экспонатов.
А хвостатые сторожа успели поступить на службу без резюме и конкурса, не претендуя на жалованье.
Часть четвертая Тевтонец – гордость России и убийственная мировая сенсация
Четырнадцатый этап. Испытание скукой
1. Эксклюзивные инсургенты
Заповедная архитектурная зона, воссоздающая подлинный уголок Иркутска середины девятнадцатого века, дала раненому коту и беременной кошке необходимый покой.
Семейная пара с молчаливого позволения администрации поселилась на музейной территории.
Аристократ отлежался в полуподвальном логове, куда заглядывали только главная хранительница и заведующий хозяйственной частью.
Посторонним вход был строго запрещен.
Внешний суетный мир почти не соприкасался с образцами деревянного зодчества, расположенными на краю старой части города.
Приходили вездесущие иностранцы и восторгались резными наличниками с языческими оберегами, ставнями с узорами, точеными балясинами, коваными решетками водостоков.
Экскурсионные автобусы регулярно доставляли любопытствующее пополнение.
За разноголосыми группами зарубежных туристов следовали классы шаловливых и неугомонных школьников, неохотно приобщавшихся к истории родного края.
Больше всего хлопот и беспокойства доставляли столичные высокопоставленные персоны в сопровождении мэра или губернатора.
Аристократ и Дина избегали людей, показываясь на глаза только смотрительницам, и то после окончания времени, отведенного для посетителей.
Беременная Дина все реже и реже появлялась на людях, предпочитая отлеживаться в кладовой среди предметов, не вошедших в постоянную экспозицию.
Аристократ, с присущей элитным котам скромностью, тоже не афишировал свои несомненные достоинства.
Элитный тевтонец постепенно набрал прежнюю боевую форму.
