Нарочито громко откашлявшись — не следовало пугать девушку своим неожиданным появлением, — Китинг приблизился к ней и проговорил:
— Миледи, вы как будто позируете для портрета.
Леди Камилла подняла голову. Судя по ее спокойному лицу, она давно уже его заметила.
— Сэр, а как же еще мне сидеть, когда я читаю? Может, закинуть руку за голову и поставить носки вместе, а пятки врозь?
Китинг невольно улыбнулся. Видимо, эта девица лишь казалась робкой и скромной.
— Я просто хотел сделать вам комплимент. Может, попытаться еще раз? — снова улыбнувшись, спросил Китинг.
Она окинула его оценивающим взглядом.
— А вы, сэр, не похожи на своего кузена. Если бы вы не уведомили меня о своем с ним родстве, я бы ни за что не догадалась.
— Положа руку на сердце… — Китинг подошел к девушке поближе и, взяв книгу с ее коленей, прочел заглавие. — Знаете, я слышал, что как следует разглядеть моего кузена вы не успели. Хм… «Гордость и предубеждение»… — Значит, она романтична по натуре, что очень даже неплохо. Хотя он пока что не представлял, как это обстоятельство поможет ему вернуть ее холодному как рыба Фентону.
На щеках девушки проступил румянец.
— Я согласилась поговорить с вами только потому, что вы задали мне вопрос, которого раньше никто не задавал. Но если вам захотелось надо мной поиздеваться, мистер Блэквуд, то знайте: не вам первому это захотелось. Вместе с тем вы не принадлежите к числу людей, мнение которых хоть что-нибудь значит для меня. Видимо, я ошиблась, думая, что могла бы… поговорить с вами откровенно. — Камилла выхватила у него из рук свою книгу, затем поднялась и решительно направилась к особняку.
Проклятье! Увидев, как от него уходят десять тысяч фунтов, Китинг бросился следом за девушкой. Очевидно, следовало найти к ней иной подход, причем как можно скорее.
— Миледи, я не… — Китинг взял девушку за плечо.
Резко развернувшись, Камилла ударила его книгой по щеке.
— Оставьте меня в покое! — выпалила она и зашагала еще быстрее.
Если бы раньше Китинга никогда не били, то этот отпор скорее всего остановил бы его, но ведь он до сих пор носил под глазом остатки великолепного синяка, заработанного в столкновении с боксером-великаном по прозвищу Задира Том… Так что Китинг просто обогнал Камиллу и, преградив ей дорогу, сказал:
— Замечательно. — Мысленно же, ощутив во рту привкус крови из разбитой губы, выругался. — Так какой же вопрос я вам задал?..
— Я… Вы… Прочь с дороги!
— Отвечайте на мой вопрос, леди Камилла.
Мисс Прайс сделала глубокий вдох. И если бы не твердое решение Китинга вести себя прилично, то он непременно обратил бы внимание на прекрасную форму ее груди. Однако он не сводил глаз с ее лица и приготовился мгновенно уклониться в случае очередного взмаха книгой.
— Вы спрашивали, что такого сделал Фентон, если заставил меня сбежать, — прищурившись, ответила девушка. — Но вы не спросили, как меня угораздило бросить богатого и титулованного джентльмена прямо в церкви. Это оказалось для меня… в новинку, но вы все испортили, и я теперь не желаю разговаривать с вами. Не приходите больше в клуб «Тантал».
— Хотите сказать, я разбередил давнюю рану? Что ж, если так, приношу свои извинения. — Китинг осторожно коснулся пострадавшей щеки и с усмешкой заметил: — А вы дали мне достойный отпор… Что, может быть, признаем ничью и начнем заново?
— Мы не проговорили и пяти минут, но за это время вы уже второй раз просите дать вам еще один шанс. И как долго я должна проявлять великодушие? — Камилла скрестила на груди руки и, вскинув подбородок, пристально посмотрела на собеседника.
Ошеломленный ее словами, Китинг замер на мгновение. Беседуя с этой девушкой, он уже не в первый раз испытывал странное ощущение, будто вел разговор сам с собой. «Еще один шанс…» Сколько их позволено иметь человеку? Но каким бы ни было это число, наверняка он уже давно превысил его. Значит, пора научиться поступать так, как надо, с первого раза.
— Этот шанс — последний, — ответил он, тут же осознав, что сказал чистейшую правду, потому что поручение, которое дал ему Фентон, — вовсе не второй его шанс, а последний.
Несколько томительных секунд девушка молча смотрела на него, а он, слушая гулкий стук собственного сердца, отдававшийся в ушах, в отчаянии спрашивал себя: «А как мне быть, если она все-таки уйдет в клуб?»
— У меня к вам вопрос, — произнесла, наконец, Камилла.
Китинг ужасно не любил допросы, но вполне мог дать один-два ответа, черт бы их побрал. И ведь Камилла Прайс не какая-нибудь девчонка, которую он решил обольстить. В данный момент он от нее зависел.
— Под таким пристальным взглядом мне долго не выдержать, — пробормотал Китинг, подкрепляя свои слова попыткой улыбнуться. — Но извольте, спрашивайте.
— Сэр, неужели вы рассчитывали, что я поверю вам, когда вы говорите, что якобы тоже недолюбливаете своего кузена? Вы даете мне понять, что увидели во мне родственную душу, а на самом деле просто хотите оскорбить меня или же скомпрометировать. Зачем вам это?
— Я лишь понаслышке знаю, что произошло между вами и Фентоном, — ответил Китинг, радуясь возможности сказать правду. — И если честно, то я недолюбливаю Лондон. Когда же Гривз сообщил мне, кто вы такая, я подумал… Даже не знаю, что я подумал…
— Друзей порой так трудно найти… И еще труднее довериться им, — неожиданно пробормотала Камилла.
При виде грусти, отразившейся в ее небесно-голубых глазах, Китинг невольно вздохнул. Если бы он собирался чем-то обидеть ее или ввести в заблуждение, то передумал бы сию же минуту. Но ведь Фентон предложил второй шанс не только ему, но и Камилле. Шанс снова оказаться в кругу родных и друзей, а не довольствоваться предложениями дружбы от обладателей сомнительной репутации — таких, как он сам.
— Я не джентльмен, миледи, и у вас нет никаких причин доверять мне, — проговорил Китинг. — Но я был бы рад, если бы вы считали меня другом.
Девушка бросила взгляд на книгу в своей руке.
— Я слышала, как сегодня утром все перешептывались, повторяя ваше имя. Но из-за вопроса, который вы задали мне, я решила ни о чем никого не расспрашивать, пока не поговорю с вами сама. Так кто же вы, мистер Блэквуд?
Она спросила об этом так, словно ожидала услышать простой ответ. Китинг перевел взгляд на высокие окна клуба «Тантал». В сущности, ответ действительно был очень прост. Вот только отвечать ему ужасно не хотелось. Однако же…
Снова вздохнув, он проговорил:
— Я Китинг Блэквуд, внук покойного маркиза Фентона. Обо мне перешептывались потому, что шесть лет назад я обольстил одну женщину, а потом убил ее мужа. Приятно познакомиться, миледи.
Камилла в растерянности заморгала. Сразу обратив внимание на внешность собеседника — черные как уголь волосы, карие глаза, которые при свете солнца казались почти янтарными, высокие скулы и длинные ресницы, — она тогда предположила, что завсегдатаев клуба взбудоражили слухи о каком-то скандале с участием женщины (если это не была чистейшая зависть к Адонису, чудом оказавшемуся среди них). Но убийство… Такого она никак не ожидала.
