— Я слышу вас, но, по-моему, вы сами не понимаете, что несете. — С этими словами Черити подхватила обеими ладонями свои груди.
— Я просто пытаюсь быть любезным, — сказал Китинг, начиная терять терпение. — Я никогда не думал о вас плохо, и я надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями, но вам необходимо уйти.
Густой румянец вспыхнул на щеках дамы.
— А раньше с вами было весело, Китинг… — со вздохом пробормотала она и наклонилась за своим плащом. — Ведь мой муж тут ни при чем, правда? Во всяком случае раньше это вас никогда не останавливало.
Да, верно. Но это было еще до того, как он убил одного из мужей.
— Достаточно будет сказать, что я — тот горбатый, который пытается исправиться, не доводя дело до могилы, — проворчал Китинг.
— Хм… — Черити повела плечами, наглухо застегивая свой плащ. — Вы больше похожи на лиса, который притворяется, что равнодушен к курам. Но я-то знаю правду. Мы все ее знаем.
— В таком случае… полагаю, я узнаю ее последним, — заявил Китинг. — Можете без стеснения посмеяться надо мной.
— О, непременно. Не сомневайтесь, — отозвалась Черити, уже открывавшая дверь.
После ее ухода Китинг рухнул на стул в гостиной и на краткий миг пожалел, что Гривза не было дома: как бы ему ни претило обсуждать с герцогом свои личные дела, колкости Адама порой наставляли его на путь истинный.
Невольно вздохнув, Китинг нахмурился. Чертовски досадно, когда все знают почти всё о твоем прошлом. А ведь временами ему ужасно хотелось забыть о нем и начать жизнь сначала. Причем такие мысли стали все чаще посещать его в последнее время — после того как он познакомился с Камиллой.
При мысли об этом Китинг снова вздохнул. Во всей этой запутанной ситуации его утешало лишь одно: вскоре он вернет Камиллу в объятия света и таким образом выполнит свой долг. А уж после этого он сможет жить так, как ему заблагорассудится. Что же касается его нынешней жизни…
По крайней мере, пока что он держался. А если продержится и сегодня, не отпугнув Камиллу, то тогда с полным правом сможет назвать свое предприятие успешным. Если же сумеет провернуть все дело, не утратив ее дружбу… О, это будет настоящее чудо. Но главное сейчас — оставаться трезвым и ни в коем случае не притрагиваться к ней.
Глава 9
— Надо послать ему записку, что я передумала, — пробормотала Камилла.
София нахмурилась, глядя на ее отражение в зеркале трюмо, и продолжила закалывать волосы подруги.
— Нет, Камми, не надо.
— А я считаю, что надо, — заявила Эмили Портсмен. Прислонившись к дверному косяку, она окинула подруг скептическим взглядом. — Ведь в театре ей не на кого будет рассчитывать и некуда будет бежать в случае чего.
— Если ты никому не доверяешь, Эмили, то это еще не значит, что ты права.
— Если ты столь наивна, София, то это еще не значит, что надо доверять всем подряд, — возразила Эмили.
Камилле хотелось зажать уши руками. И она зажала бы, если бы могла таким способом прекратить тот спор, который вела сама с собой.
— Прошу вас, перестаньте! — взмолилась она. — От ваших слов мне не легче.
Презрительно фыркнув, Эмили удалилась.
— Не слушай ее, — сказала София и, закусив губу, подколола последнюю белокурую прядь к весьма живописной прическе подруги. — По-моему, Китинг Блэквуд почти влюблен в тебя.
— Глупая, но мы же с ним встречались всего три раза, — пробормотала Камилла. — И я уверена, что он слишком пресыщен, чтобы влюбляться так легко. Если он вообще на это способен… Не говоря уже о том, что он кузен Фентона. Так что ни о какой женитьбе на мне и речи быть не может.
— Дорогая, ты же «девушка из «Тантала»… Тебе незачем выходить замуж. А за небольшой скандал леди Хейбери будет тебе только благодарна. Когда в воздухе пахнет пороком, в клубе всегда прибавляется посетителей.
— Значит, ты предлагаешь мне стать его любовницей? — удивилась Камилла.
Господи, она даже припомнить не могла, чтобы до появления в клубе «Тантал» когда-нибудь отваживалась выговорить такое — или хотя бы подумать.
— А почему бы и нет? — улыбнулась София. — Ведь тебе уже незачем беречь репутацию.
Камилла повернулась и внимательно посмотрела на подругу. Она и сама уже не раз об этом думала, так что замечание Софии попало в точку. Оставалось только собраться с духом. А желание в ней уже проснулось: при виде Китинга у нее словно возникал зуд в пальцах — ужасно хотелось прикоснуться к нему. Молча кивнув, Камилла перевела взгляд на свои руки, беспокойно теребившие платок.
Снова улыбнувшись, София поцеловала ее в щеку и проговорила:
— Легче тебе от этого не станет, но, возможно, ты обнаружишь, что быть отверженной довольно увлекательно.
Камилла усмехнулась и, стараясь забыть о волнении, направилась к двери. Потом вдруг остановилась и сказала:
— Знаешь, не мешало бы тебе самой следовать собственным советам.
Тихо рассмеявшись, София взяла подругу под руку.
— А я как раз жду, когда какой-нибудь до неприличия богатый и красивый изгой вскружит мне голову и унесет в постель.
— А-а… понятно, — кивнула Камилла и тут же задумалась об открывавшихся перед ней перспективах.
Но вскоре подруги вышли в холл — и Камилла забыла обо всем на свете, так как Китинг уже ждал ее, болтая с Джульеттой возле пюпитра распорядительницы. Заметив приближавшуюся Камиллу, он выпрямился и едва заметно улыбнулся.
— Вы прекрасно выглядите, — сказала она, окидывая взглядом его черный сюртук, ботфорты с кисточками, ослепительной белизны шейный платок, закрепленный булавкой с черным ониксом.
Китинг сейчас напоминал черную пантеру — невозмутимую, расслабленную и все-таки смертельно опасную, поджидающую лишь удачного момента, чтобы нанести удар.
— Я собирался сделать вам тот же комплимент, — отозвался Китинг. — Но теперь мне придется выдумать что-нибудь другое. Что ж, подумаю… «Вы как свежее утро». — Он нахмурился. — Нет, не годится. Чересчур прозаично. — Склонив голову к плечу, Китинг окинул девушку взглядом и проговорил:
Она идет во всей красе
Светла, как ночь ее страны.
Вся глубь небес и звезды все
В ее очах заключены.
— Боже мой! — изумленно воскликнула Камилла. — Лорд Байрон! Я польщена.
— А я надеялся, что вы будете ошеломлены. Но если польщены, то и это неплохо. — Китинг предложил ей руку. — Так мы идем?
Камилла старалась не смотреть на Джульетту и всех остальных находившихся в холле. «Быть смелой гораздо легче, если не замечать, какими глазами на тебя смотрят», — сказала она себе. Но уже на крыльце, увидев огромную карету герцога Гривза с четверкой горячих вороных, Камилла замерла и в растерянности проговорила:
