Сергей подогнал машину ближе к воротам, развернув ее задом. Саша подошел к машине и увидел, что гроба в ней уже нет.
– Гроб уже занесли, – сказал ему Алик. – Попросили подождать.
Саша встал около машины, затем, подойдя к кабине, открыл дверь и, положив справку на сиденье, стал читать. К справке был приколот лист – факс с изображением первых листов паспорта отца. «Значит, прислали», – понял он. В справке Саша прочитал время и место смерти, короткие обстоятельства. В графах причин смерти было написано: посттравматический шок, множественные переломы костей скелета, разрывы внутренних органов, повреждения получены при ДТП. Саша уложил бумаги в свою сумку, подошел к заднему борту машины и стал курить.
В это время к распахнутым воротам подъехал джип. Двое молодых и высоких парней в кожаных куртках, спортивного вида и с короткими стрижками вышли из него и, отперев заднюю дверь, стали вытаскивать гроб. Саша присмотрелся к ним. Гроб был похож на выставочный образец, виденный им в Опольске. Он был сделан на картинный американский лад с дверью, т. е. с двустворчатой крышкой. Пока парни суетились около гроба, к ним подошли высокие молодые блондинки. Головы их были покрыты прозрачными черными шалями. Саша смотрел на них и думал, что даже на похоронах они стараются выглядеть красиво. Девушки церемониально несли в руках букеты цветов. Постепенно компания около джипа наполнилась однотипными пестрыми людьми. По множеству признаков Саша решил, что хоронят богатенького «нового русского». Наконец пестрая кавалькада направилась с гробом в ворота. Они прошли сквозь толпу, а на пороге осталась стоять только суровая и грузная женщина в черной косынке с цветами в руках.
– Ну, куда вы? – осмелилась сказать одна женщина из толпы. – Мы с утра тут стоим.
– Ну и стойте, – грубо ответила та и прошла в ворота.
«Даже на тот свет по блату. А что, если они перейдут тебе дорогу? – спросил себя Саша, наблюдая эту сцену. – Глотки перегрызу, зубами, – угрюмо решил он. – Это возможно. Жаль, оружия нет или ножа. Ты что? – остановил он себя. – Здесь не место. Да и вообще никогда не носи с собою ножа, можешь не справиться с искушением, применить его». – Вспомнил Саша, наставления своего отца. Саша смотрел на ворота, на джип и думал: «Да, это правда. В гробу карманов нет. Тот, кого хоронят эти, ничего не возьмет с собой. В гробу карманов нет, как нет и любовниц, власти и других атрибутов. Он пришел голым и уходит голым. Он предстанет там таким, какой он есть на самом деле. И если за душой у него ничего не было, то и там ничего не будет. Он будет гол и пуст. А я не судья, просто я так понял. Нет даже уверенности, что по ту сторону такой человечек возродится в виде души, скорее всего, если он жил как животное, отягощенное разумом, у него нет духовных сил, чтобы продолжить существовать после смерти, и он превращается в пустоту».
Саша пошел к воротам: «А вот мой отец, он многое несет с собой», – он с гордостью стал вспоминать о том, каким человеком был его отец, его неприклонный характер. Как отец после развала Союза оказался в глубочайшей депрессии и лишь перед самой гибелью вновь почувствовал радость активной жизнь. Как быстро после развала Союза исчез в отце лейтенант-академик, несмотря на то, что люди той породы были намного сильнее, чем теперешние. Ведь раньше, чтобы стать командиром, нужно было закончить военную академию. И поступали туда только лучшие, опытные офицеры-практики, с реальным сроком службы в действующей части. И когда исчез Союз, такой офицер потерял ту страну, которой присягал. А в жизни присягают только раз. Новую присягу отец так и не принял. И все же он тогда по мере своих сил продолжил служить Отечеству. Несмотря на апатию к жизни, отец сохранил свои принципы. Он продолжал учить и готовить молодых лейтенантов, боролся за их одурманенные девяностыми годами души. Он очерствел, но продолжал гонять «бычков»-лейтенантов, которые в заброшенном гарнизоне превращались в слабых и подлых зверей. И только отец заставлял их любить небо, потому что больше ничего с ними сделать там было нельзя. Отец заставлял их летать, переживать за свои ошибки. Не увольняться из армии и не стреляться из табельного оружия в нарядах. Они почти плакали от его уроков, но боготворили его. Потому что он тоже был для них строгим отцом. Когда все покупали доллары, отец покупал книги. Он старался остаться офицером, который любит свое дело, который прошел через все военные заброшенные гарнизоны, лишь бы только отлетать на всех типах самолетов и по возможности на всех моделях. Отец, который рассорился с единственным сыном только потому, что не подчинил его, жестко требуя уважения к себе, не поняв, что они так похожи.
Саша вошел через ворота в зал морга и увидел, что на самом видном месте, на постаменте в центре зала, стоит гроб с телом отца. Случай поставил его на свое место среди подобных. Саша медленно подошел к гробу и стал смотреть на покоившегося там отца. Казалось, что он спит. На его щеках был яркий, как после мороза, румянец.
– Не волнуйтесь, все сделали в лучшем виде, – услышал Саша голос Василия рядом с собой. – Мы ему лицо обкололи, так что влага будет выделяться, ни в коем случае не вытирайте ее, пусть так и лежит.
Саша пригнулся к лицу отца и увидел, что щеки у того были влажными. Царапина на виске стала чуть заметной.
– Как живой, – сказал он Василию. – Спасибо, вы очень хорошо все сделали.
– Да не за что. Переодели, брюки подошли. Вам его накрыть?
Саша посмотрел на покрывало, которым было покрыто тело до груди.
– Нет, не надо, – ответил он. Саша почувствовал, что у него нет страха перед телом, не было отвращения перед трупом. Отец показался ему живым и умиротворенным, отчего у Саши на душе стало чуть легче. Он вышел на улицу, мельком заметив, что в ворота прошла Рафида. Он не стал ее останавливать. Саша прошел за «Газель», чтобы перевести дух, но внезапно ощутил мгновенную и кратковременную боль в позвоночнике, и правая нога у него отнялась. Асов, как потерявший равновесие человек, чтобы не упасть оперся рукой о борт машины. Он почувствовал, что его шаг провалился в пустоту, но это не испугало его. Он просто привалился правым боком к земле, успев опереться на борт машины, и переместил тяжесть своего тела на левую ногу. Прошло еще несколько мгновений, и боль в спине стала тягучей, нога уже повиновалась, и Асов вновь оперся на нее, сделав следующий шаг. Он постоял, говоря себе: «Не сейчас. Боли нет. Я это знаю». Внушение сработало. Он медленно пошел от машины, пытаясь размять сведенные мышцы. Вдруг сзади его кто-то обнял.
– Саша, ты как, женат? – это был Алик.
– Нет, вот уволюсь. Тогда, может быть, – чуть задержав дыхание, ответил Саша.
– Саня, тебе наследник нужен. Асов задумался и ответил:
– У нас есть в семье кому продолжить род. У его родной сестры есть дочь.
Она как раз подходит на эту роль.
– Понимаешь, Сань. Сестры, это все х… – У Алика было свое представление о роде. – Его род нужно продолжить. Именно его. Таких людей, как Анатольич… Тебе нужен сын. Такие люди, как Анатольич… – Алик делал паузы, подбирая слова. – Их почти не осталось. Ты должен продолжить род, именно его род.
