– Ты их госпожа, они всегда были где-то поблизости от тебя. С рождения, – ответила Люба.
На этом я поняла, что пора как раз с рождения и начинать. Возможно, еще раньше.
– Рассказывайте с самого начала. Кто я? Кто вы? И что здесь происходит? – я сцепила ладони в замок и положила их на стол перед собой.
Надя пододвинула мне блюдо с эклерами, а Люба сходила к кофеварке, чтобы принести мне ароматный американо. Что до Веры, то она просто внимательно за всем наблюдала. Первой заговорила Хладнова.
– Кто мы, Ви. Не ты, не я, не они, а мы. Мы части одного целого, служим одной цели и созданы одним богом. Нас четверо, каждая со своей страшной и разрушительной силой. Мы равны, но среди нас есть первая, – на этом она посмотрела на меня.
– Я первая? – я указала пальцем себе в грудь.
– Первый всадник апокалипсиса, Война, – величественно произнесла Верочка, слишком серьезно смотря мне в глаза.
– Угу, конечно, – осторожно ответила, глупо улыбаясь. – Я всадник апокалипсиса. Меня накачали наркотиком в машине, или это кофе с героином?
Последнее прозвучало уже со злости. Меня пытались водить за нос, свести с ума и сдать на реабилитацию, как наркоманку. Иного объяснения просто не было, а все эти намеки на выбор и свободу не что иное, как уловка.
– Мы не лжем, Ви, – обиженно надулась Надя, – я Голод. Всадник безумия. Всегда иду за тобой.
– Смерть, – прошептала Люба, – всадник неизбежности, последний всадник.
– Я Чума, – продолжила балаган Вера, – всадник раздора, и я иду впереди всех. Открываю парад, так сказать.
Я кивала на все их слова, а сама мечтала провалиться сквозь землю. Все сказанное было бредом, но девчонки верили в этот бред. Это пугало еще больше. Насколько же велика их секта?
– Она нам не верит, – заключила Люба, отпивая чай из китайской глиняной чаши.
– А должна? Вы привели меня в лабораторию, полную неизвестных лекарственных средств и колес, и хотите, чтобы я поверила в ваши сказки. Отлично, тогда ответьте мне, почему Война и три ее товарища находятся на земле, а мир до сих пор цел?
Кидалась фактами в лицо. Нестыковка была очевидной. Тем хуже стало, когда ее пояснили.
– Мы больше не выполняем за Ио грязную работу. Пусть сам марает божественные ручки, – выплюнула Вера.
– Мы сбежали, когда нас выпустили в прошлый раз, – более информативно выразилась Надя.
– Всем известно из писаний, что Чума приходит первой, – решила взять объяснение на себя реаниматолог, – однако первым всадником является Война. Наша Верочка может долго сеять раздор и болезни, но если на землю не ступишь ты, апокалипсиса не будет. Нет войны, нет голода и нет смертей. Болезни победят, споры и ссоры улягутся. Однако стоит тебе оказаться в мире живых, как мы трое непременно последуем за тобой. Война сеет конфликты и болезни, порождает голод и ведет за собой смерть. Без тебя мы способны лишь пощекотать мироздание локальными катастрофами, не более того. Поэтому сперва приходит Чума, она прикрывает твой исход и подготавливает почву. Однако, несмотря на наш порядок следования, ты первая. Мы равны по силе, но никому из нас не по силам нести твое бремя.
– Какое? – я сглотнула.
Не то чтобы я верила, но Люба умела проникновенно рассказывать.
– Вести за собой неизбежную погибель мира.
От этого тихого ответа мне стало не по себе. В горле пересохло, а ладони вспотели. Слова врача крепко задели меня.
– Нас выпускали в 1913 и 1938 предпоследние два раза, а последний был в 1989 году на территории Евразии. Мы пробыли на этой земле всего день, а страны еще десятилетия приходили в себя после тяжелых девяностых. Всегда что-то происходит, затем нас и создали: чтобы встряхивать мир, когда он начинает забывать о боге, – печально произнесла Надя и всхлипнула.
Какой чувствительный Голод. Хотя теперь объясняется ее повышенный аппетит и любовь к приготовлению пищи. Всадник безумия всегда голоден.
– Девочки, вы простите меня, но я человек. Меня родили в роддоме, я прожила чудесное детство среди мне подобных, и я совершенно точно не являюсь никаким всадником апокалипсиса, – выразительно произнесла, поглядывая на каждую из подруг.
– Это будет сложнее, чем мы думали.
– Я же говорила, что с атеистами тяжело, а вы меня не слушали. Она ни черта не помнит из своей прошлой жизни! – вспылила Вера.
– Тихо, – с силой потребовала Люба, и все замолчали, – Ви, ты Война, веришь или нет. Мы сбежали от Ио, нарушив его приказ. За нами вдогонку послали стражей. Ключи, которые открывают наши клетки. Это четыре херувима, что сидят в четырех углах трона Господа и охраняют вход в Эдем. Только они способны вновь заточить нас и лишить света и жизни на многие годы. Мы лишь инструменты в руках Ио, не более того. Однако и у нас есть чувства. Мы хотели просто жить. Без страданий, разрушений и смертей. Как обычные люди. Тогда к нам спустился по твоему зову ангел Бездны, Абаддон. Она открыла нам врата в другое измерение, чтобы мы смогли скрыться от преследователей и переродиться в телах обычных людей.
– Вот только когда мы уходили, ты прикрывала наши спины и шла в конце. Первой мы впихнули Любу, она родилась раньше всех. Потом шла я и Надя, а вот тебя ранили, Ви. Когда мы нашли тебя шестилетнюю, ты совершенно не помнила нас. Обычная рыжая девчушка с хвостиками, в которой не угадывалась даже тень прошлого величия и силы, – вирусолог впервые говорила серьезно и обеспокоенно.
– И мы решили оставить все как есть, – саранча улыбнулась, – это истинное благо, не помнить нашего прошлого. Мы хранили наши тайны, не делясь ими с тобой. Твоя жизнь была тем, чего мы так хотели для всех нас. Не знать себя прошлых и наших злодеяний.
На несколько минут все замолчали, переживая свои маленькие трагедии.
– Вы меня простите, но мне не дает покоя вопрос. Вы сами выбирали себе имена?
– Нет, они даны нам от рождения, – спокойно пояснила Люба.
– То есть, трех всадников апокалипсиса зовут Вера, Надежда и Любовь? – неужели никто, кроме меня, не улавливал антитезу во всей сути этих троих.
– А что с этим не так? – закипала Вера, сложив руки на груди.
– Совершенно ничего, кроме того, что Чума, всадник раздора, изобретает лекарства от смертельных болезней. Голод кормит бездомных в общественной столовой остатками из своего ресторана и жертвует выпечку больным в больницы, а Смерть спасает жизни на операционном столе и в самые критические моменты, когда человек на грани. Неужели не видите неестественности?
– Ну, нас все устраивает. Наверное, потому что Война, наш арьергард, потратила пять лет жизни, чтобы научиться приводить страны к мирному урегулированию проблем. Дипломат со звучным именем Победа.
На этом я заткнулась. Что-то в издевке Веры задело меня, но я постаралась сохранить лицо. Девчонки тоже молчали, пытаясь прочесть мои мысли и угадать мои следующие слова. Готова поспорить, что они не ожидали того, что произошло дальше.
