– Так как поживает Кэл?
Все. Больше избегать этого вопроса не получится, особенно в таком маленьком пространстве, и я, опустив стекло, отвечаю:
– У него все хорошо.
Не говорю ей, что теперь он – горстка пепла в погребальной урне на мамином камине. Удивительно, Джордж помнит Кэла. Они учились в одной школе, но вряд ли общались. Кэл был высоким худым мальчиком с копной каштановых волос, и своим обликом напоминал одуванчик. Одуванчик в очках, с огромными наушниками на шее и книгой в руке. А у Джордж – длинные черные волосы с голубой прядью. Сейчас еще и татуировка на ключице – небесно-голубая цифра 44. Слышала, как Мартин интересовался:
«Сорок четыре. Это ответ на главный вопрос жизни?» «Нет, то сорок два» – отозвалась она.
И я это знаю – от Кэла, он читал «Автостопом по галактике»
[25].
– А чем он занимается? – продолжает Джордж.
Ничего не сказать ей – значит вычеркнуть Кэла.
Начинаю рассказывать о том, что бы он делал, будь он жив.
– Он уехал по обмену. Не по официальной программе. Живет сейчас у отца.
Подобие правды. Мы рассчитывали, что папа пробудет во Франции три месяца и Кэл поживет у него.
– Логично, – говорит Джордж.
Неужели она знала его лучше, чем кажется?
– Я не была с ним близко знакома. – Она словно услышала мои мысли. – Просто однажды в школе он подарил мне «морских обезьянок»
[26]. Сказал, что они будто путешествуют во времени. Пребывают в спячке, пока не попадают в нужную среду. Я еще не положила их в воду. Берегу пока.
Я не знала, что Кэл был влюблен в Джордж, но выходит, что так оно и было. Брат не стал бы дарить «морских обезьянок» первой попавшейся девочке. Смотрю на нее: ноги в ботинках закинуты на приборную панель, подпевает Боуи. Представляю, как Кэл с «морскими обезьянками» набирается храбрости, чтобы подарить их этой девчонке. Наверняка заранее приготовил речь и вычислил, когда она останется одна. Жаль, что он не дожил до того времени, когда какая-нибудь девушка, похожая на Джордж, влюбилась бы в него. Мне становится так обидно, что руки дрогнули, и машина немного вильнула.
– Вы потом общались? После этого.
– Почти нет.
Мы с Кэлом делились друг с другом не всеми секретами, но мне казалось, я многое о нем знаю. По крайней мере самое важное, а ведь влюбленность – одно из таких важных событий. Посидеть бы сейчас на пляже в компании мамы и Вуфа и погрустить, но вместо этого я прошу Джордж сделать музыку погромче. Передают концерт Боуи, и следующая песня – «Молодые американцы». Ее любил Кэл. Джордж, кажется, тоже любит. На припеве я начинаю подпевать. Кэл присоединился бы, будь он здесь. Джордж удивляется и говорит, что я такая же чудная, как мой брат. А потом поет со мной.
Гордость и предубеждение и зомби
Джейн Остин и Сет Грэм-Смит
Письма оставлены между с. 44 и 45
15 марта – 15 апреля 2014 года
Дорогая Джордж!
Как тебе девятый класс? Я нашел в сарае старую дедушкину печатную машинку и теперь буду писать на ней. Буква «и» немного подпрыгивает ййййййй, видишь?
Мне в девятом нравится. Много читаю и плаваю, но, конечно, не одновременно. Сделал новую стрижку – сестра говорит, мне идет. Я же думаю, что по-прежнему выгляжу странно. У меня довольно большие уши. Раньше я этого как-то не замечал. У тебя уши красивые – такие маленькие, что даже непонятно, как там умещаются все-все сережки. Хотелось бы когда-нибудь их сосчитать. Что-то я слишком разоткровенничался, да?
Пифей
Дорогой Пифей!
Ты мог бы их сосчитать, если б признался мне, кто ты! У тебя новая стрижка и большие уши – вот, пожалуй, две подсказки. В школе под это описание никто не подходит.
Я тоже много читаю, но не плаваю. Не люблю плавать. Зато люблю принимать ванну, и здесь есть плюс: можно читать и купаться одновременно.
Я только что прочитала «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери (мы в честь него назвали кота). Это про пожарных, которые сжигают книги. Роман заставил меня задуматься о мире, в котором нет книг, и я разволновалась. Рада, что живу в книжном магазине, и нам отсутствие книг не грозит. Моя семья умрет вместе с книгами, это уж точно. Генри сгорит сам, но не даст сгореть своей библиотеке.
Как девятый класс? Нормально, только Мартин Гэмбл ходит за мной по пятам, смеется и захлопывает мои книги – смотрит, что я читаю. А вдруг ты – Мартин Гэмбл, а? Вряд ли, конечно, но иногда у меня появляется такая мысль. Он встречается со Стэйси. Маловероятно, что это ты. Если только эти письма не шутка, а я знаю, что они не шутка. Я просто убедила себя, что ты не Мартин.
Теперь о другом, более грустном: родители часто ссорятся. Ссорятся тихо, и это пугает. Папа говорит, что они не разведутся, пока в «библиотеке писем» хранится экземпляр «Больших надежд» – это их книга. Она напоминает им, как они друг друга любят, но я в этом не уверена. Кажется, сейчас они не любят друг друга. А ведь Пипу и Эстелле
[27]
не суждено било быть вместе.
Пока, Джордж
Дорогая Джордж!
Меня ужасно огорчил развод моих родителей. Я до сих пор скучаю по отцу и скоро собираюсь к нему за границу. Со временем становится легче. Или просто привыкаешь к тому, что нелегко.
Нет, я не Мартин Тэмбл. Хотя он вообще-то довольно приятный парень. Может быть, он просто так выражает свое желание общаться с тобой?
Пифей
Генри
Как только появляется Рэйчел, Джордж, сообщив, что хочет сбежать от Мартина, уезжает. И это не случайно. Сегодня я попросил сестру помочь мне собраться, ведь я почти не сомневался: на вечеринке будет Эми. Пока Джордж занималась моей прической, я сказал, что Мартин к ней точно неравнодушен. Она меня не заткнула.
Это я и рассказываю Мартину по пути на вечеринку, а заодно интересуюсь его чувствами.
– Ты всегда такой? – удивляется он.
– Какой?
– Ведешь себя как сваха.
