– Я его узнала. Он работал в «Гарантии». Я, представьте,
решила проследить за Антоном, когда заметила, что у него резко изменилось
настроение. Вы ведь сами сказали, он болен. Я отвечаю за него, и я обязана
знать, что с ним происходит, с кем он встречается, какую такую работу ему
предлагают. Кроме Антона, у меня никого нет. Так где же он?
– Прекратите истерику. Я понял, разговор действительно не
телефонный.
Зоя Анатольевна положила трубку и опять схватилась за
сигареты, но тут же отдернула руку. Правда нельзя столько курить. Она-то уж
знает, как это вредно.
Однако что делать, если нет покоя? Она ведь давно
подозревала, что нельзя связываться с этим человеком. Он настолько самоуверен,
что иногда это граничит с глупостью. Но как же с ним не связываться, когда она
полностью, всеми своими потрохами, от него зависит?
Григорий Петрович Русов всегда выручал Зою Анатольевну. Сам
подставлял, но сам же давал возможность выкрутиться. Зоя Анатольевна относилась
к этим вещам вполне спокойно. Как нормальный разумный человек, она понимала,
что просто так никто никому не помогает. Григорий Петрович вынуждал ее
рисковать, но умел достойно оплатить этот риск, не только деньгами, но и
серьезным покровительством.
Еще совсем недавно Астахова занималась нетрадиционной
медициной, а эта область весьма опасна для дипломированного врача. Гадалки,
экстрасенсы, колдуны всегда имеют возможность найти лазейку, если что не так.
Есть статья: «незаконное врачевание», но ничего не стоит обозвать свои
прибыльные манипуляции с доверчивыми больными как-то совсем иначе. А вот врач с
дипломом несет настоящую ответственность.
И настал момент, когда Зоя Анатольевна, отчасти благодаря
активной деятельности Григория Петровича, отчасти из-за собственных смелых
экспериментов, подошла вплотную к той границе, за которой кончается
таинственный мир нетрадиционной медицины и начинаются сухие, скучные и
беспощадные статьи Уголовного кодекса.
– Я вас предупреждала, – сказала она Русову, – это плохо
кончится. Вы-то сумеете выкрутиться. А я? Что будет со мной? Учтите, покрывать
вас не стану.
– Ну зачем же так мрачно, Зоя Анатольевна? Есть
замечательный выход. Вы просто смените специальность. Вы больше не будете
врачом, и вас никто не побеспокоит.
– А кем же, интересно, я буду?
– Главным редактором книжного издательства, – ответил он не
задумываясь.
– Что вы имеете в виду? – она даже поперхнулась от
удивления, и тогда, именно тогда, впервые в жизни машинально взяла в руки
сигарету. Вытянула из пачки, лежавшей на столе, и закурила, чем вызвала веселый
здоровый смех Григория Петровича.
– Ну вот, Зоя Анатольевна. Вы уже становитесь другим
человеком. Никогда не думал, что увижу вас с сигаретой. Это, знаете ли, куда
невероятней, чем представить вас в должности главного редактора. Вы ведь
написали две книги.
– Ну да. Однако это были медицинские книги, – Зоя
Анатольевна закашлялась от первой глубокой затяжки. – Я знаю, издательство
«Каскад» начинало с эзотерической литературы, но это было десять лет назад. А
теперь оно издает в основном художественную литературу. Я же ничего в этом не
понимаю.
– А знаете, что главное для книги? – хитро прищурившись,
спросил Русов, и тут же сам ответил:
– Чтобы ее покупали. Художественная она, эзотерическая,
медицинская – не важно. Вы сумели написать две книги, которые стали настоящими
бестселлерами. Вы сумели убедить огромное количество людей, что стоять на
голове, голодать и пить собственную мочу очень полезно для здоровья. И после
этого вы говорите, что ничего не понимаете в литературе?
Сначала Астахова решила, что он издевается над ней. А он
продолжал как ни в чем не бывало:
– Формально издательство мне не принадлежит. Практически, в
общем, тоже, я всего лишь один из соучредителей, владею небольшим пакетом
акций. Но деньги я вложил туда немалые, и мне бы хотелось чтобы на одной из
серьезных должностей там сидел мой человек. Сейчас как раз самый подходящий
момент. Между главным редактором и коммерческим директором произошел конфликт,
и место освободилось.
– А какой конфликт? – живо спросила Астахова.
– Зачем вам?
– Ну, чтобы знать, какого рода конфликты там в принципе
могут возникнуть.
– Пусть это вас не волнует. Без конфликтов, конечно, не обойдется,
но у вас они будут другого рода. Можете мне поверить.
Она верила. Она уже поняла, что он предлагает дело. Но
все-таки скептически усмехнулась:
– Так меня там и ждут.
– Ждут, Зоя Анатольевна. Ждут с нетерпением. Частности мы
обговорим позже. Главное – ваше принципиальное согласие. И еще, – он мягко
прикоснулся кончиками пальцев к ее руке, – не надо больше никому рассказывать,
что вы ничего не понимаете в литературе. Вы отлично в ней разбираетесь. Просто
великолепно.
Она приступила к новой должности и довольно скоро убедилась
в правоте Григория Петровича. Она действительно великолепно разбиралась в
литературе.
Конечно, в процессе работы возникали и проблемы, и
конфликты. Не без этого. Но в целом Зоя Анатольевна была своей новой профессией
довольна. Доходы ее ничуть не убавились, даже наоборот. Но главное, в
теперешней ее деятельности не было ничего опасного и двусмысленного. Зоя
Анатольевна жила и работала в свое удовольствие, была искренне благодарна
Русову.
И вот месяца два назад у нее с Григорием Петровичем
состоялся весьма странный разговор. Началось все вполне невинно. Пригласив Зою
Анатольевну в ресторан «Ампир», между маринованными миногами и запененным в
виноградных листьях лобстером, он спросил:
– Зоя Анатольевна, как вам кажется, кто сейчас самый
популярный писатель?
– Ну, это сложный вопрос. Смотря в каком жанре, среди какого
социального слоя. Я не могу назвать кого-то одного.
– Хорошо. Назовите нескольких. Зоя Анатольевна перечислила
полдюжины имен, снабдив каждое подробными комментариями.
– А что такое этот Виктор Годунов? – спросил Григорий
Петрович, выбрав из полудюжины одно имя.
– Вас интересует общественное мнение или мое собственное? –
уточнила Астахова.
– Ваше. Общественное я знаю. Я хочу, чтобы вы мне
рассказали, что он за человек.
– Интеллигент. Знаете, такой типичный, что даже противно.
Крепкий профессионал, но с большими амбициями. Масса снобизма. Мнит себя чуть
ли не классиком. Ну что еще? – она задумчиво тронула двузубой специальной
вилкой твердый панцирь лобстера, – Я знаю, что он разведен, у него дочь
двенадцати лет. А, собственно, почему он вас вдруг так заинтересовал?
