Работа шла хорошо, Чехлов почти не простаивал, и уже ближе к вечеру он позвонил Анне сказать, что задерживается. Жена приняла это как должное и в свою очередь сообщила, что звонила Светка, просила при случае заехать — о чем-то ей надо посоветоваться. Чехлов спросил, о чем. Анна с удовольствием перевела стрелки на мужа:
— Я-то откуда знаю? Любовница твоя, ты и разбирайся.
Светка действительно была его любовницей, но сто лет назад, в холостой молодости, еще до Аньки. Компания тогда была общая, и когда у Чехлова начался серьезный роман с Анной, приятели ловили кайф, глядя, как две девки фырчат друг на друга, словно кошки, не поделившие кота. Потом девкам надоело веселить окружающих, они сделали вид, что подружились, а в дальнейшем и вправду подружились, тем более что Светка завела свой роман, долгий и прочный, хотя в конце концов и завершившийся ничем. Поскольку фундаментом дружбы двух любимых женщин стало убеждение, что все мужики кобели и подонки, они довольно быстро составили нечто вроде общего фронта против Чехлова, что его в основном забавило, но, бывало, и раздражало. Однако приходилось терпеть: Светка была в семье человеком полезным, абсолютно своим, любила готовить, не отказывалась посидеть с детьми, когда Анька болела, могла и постирать, а, главное, в случае чего на нее всегда можно было положиться. Жена любила говорить, что каменная стена — мечта молодых идиоток, но хоть скромный заборчик у каждого человека должен быть. Пожалуй, для Чехловых Светка как раз и была таким заборчиком. В рискованных ситуациях она вела себя достойно, дочки с ней шептались, зная, что до родителей не дойдет, а если узнавала о внештатных развлечениях Чехлова, вполне могла устроить ему сцену, но Аньке не продавала. Словом, если существует понятие «друг дома», Светка как раз таким другом и была.
В принципе заглянуть к ней по делу вовсе не означало пойти в гости. Чехлов тем не менее купил красивую бутылку сухого и большой шоколадный торт — по той приятной причине, что мог себе позволить. Светка была в японском халате с драконами, который именовался гостевым и в домашних условиях выглядел почти парадно. Квартира у нее была маленькая, но двухкомнатная, вся в самодельных, под потолок, стеллажах: переводчиком Светка была потомственным, в третьем поколении, и книги копились с бабушкиных времен, то ли на шести, то ли на семи языках. На рабочем столе светился монитор — компьютер у Светки был допотопный, удручающе медлительный, но она уверяла, что для переводов его хватает, тем более что денег на новый все равно нет. Рядом лежала ксерокопия на английском с богатыми иллюстрациями. Чехлов машинально перевернул заглавный лист — «Секреты экстремального секса».
— Круто, — сказал Чехлов и положил лист на место.
— Бывает и круче, — без улыбки отозвалась Светка.
Он поставил на стол бутылку и полез за штопором — принимать гостей на кухне Светка не любила, и штопор обычно валялся в ящичке с разными компьютерными мелочами.
— Погоди, — сказала она, — давай поговорим без бутылки.
— Это сухое, — отмахнулся Чехлов.
Он достал рюмки, разлил вино. Светка рюмку не взяла.
— Случилось что? — спросил он, уже начиная беспокоиться.
— К сожалению, — проговорила Светка и отвела глаза.
Чехлов тоже поставил свою рюмку на стол.
— Ну-ка, давай, — сказал он требовательно, — в чем дело?
— Ты Антонину помнишь?
— Какую Антонину?
— Ну Тоньку, мы с ней учились когда-то. Ну помнишь, два года назад в Икшу ездили?
— Как ездили — помню.
— Ну вот она там была.
Тон у Светки был почти похоронный, и Чехлов всерьез встревожился:
— И что с ней случилось?
— С ней — ничего, — сказала Светка.
— А с кем случилось?
— Видимо, с тобой.
— Со мной? — изумился Чехлов.
— В принципе, ты мог ее не узнать, — сказала Светка, — но вот она тебя, к сожалению, узнала.
Чехлов ничего не понимал. Какая-то едва знакомая баба его узнала — и что? Может, подсмотрела, как он тогда с Наташей? Или в машине с Лизкой? Мало вероятно, но… Что ж, придется отпираться.
— Не понимаю, — сказал он, — абсолютно ничего не понимаю.
Светка посмотрела ему прямо в глаза:
— Ты подвез ее на машине. И — назвал цену. И — взял деньги.
Так вот оно что… Чехлов почувствовал, что густо краснеет.
Он давно осознал такую возможность, принял ее как факт, был готов к ней, даже фразы какие-то приготовил. Но вот не покраснеть оказалось выше его сил.
— Все равно не понимаю, — сказал он.
В Светкином голосе появилось раздражение:
— Чего ты не понимаешь? Ты ее подвез. И взял деньги. Это было?
— Не помню.
Он действительно не помнил. Вроде дня три назад какая-то бабенка смотрела на него слишком пристально и даже чуть-чуть ехидно. Но была это некая Тонька или еще кто…
— Раз не помнишь, — наседала Светка, — значит, это могло быть?
Чехлов недоуменно пожал плечами.
— Могло быть, — уже утвердительно произнесла Светка, — значит, было. И, видимо, не раз… Ну — чего ты молчишь?
— А что я должен сказать?
— Это, видимо, ты знаешь.
Чехлов изобразил на лице большую досаду, чем чувствовал на самом деле:
— Ты помнишь анекдот про белую лошадь?
— Какой еще анекдот?
— Хороший анекдот. Английский. Владелец поместья говорит слуге: «Джон, приведи белую лошадь, подними на третий этаж и поставь в ванную». Слуга возражает: «Сэр, я никогда не задавал вам вопросы, но сейчас я хотел бы знать — зачем вам в ванной белая лошадь»? — «Видишь ли, Джон, вечером ко мне приедет в гости сэр Питер, с дороги он захочет принять душ, тут же спустится ко мне и скажет: „Сэр, у вас в ванной белая лошадь!“ А я ему отвечу: „Ну и что?..“». Вот и я тебе сейчас отвечаю: ну и что?
Светка слегка растерялась:
— Это все, что ты можешь сказать?
— А что еще надо говорить?
— Значит, это обычное явление?
— Вполне возможно.
— То есть ты регулярно этим подрабатываешь?
— Всяко бывает.
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— А что мне, волосы на себе рвать?
Светка надолго замолчала. Потом с горечью произнесла:
— Ну что же, значит, теперь так. Такая жизнь. Такая блядская жизнь. Доктор наук калымит на машине.
— Не совсем доктор, — поправил Чехлов, — ВАК пока не утвердил…
— Какая разница! — прервала она. — Утвердил, не утвердил… Если бы пять лет назад мне сказали, что доктор наук ради выживания будет возить разных блядей…
