Не ходить? Забыть имя и номер? Но кто знает, не придется ли жестоко пожалеть, что не удержал мазнувшую по ладони ниточку…
Времени впереди было навалом, и я вспомнил про писанину Федулкина. Бог ты мой, его же как раз сегодня хоронят! А я вместо того, чтобы идти на кладбище, собираюсь небрежно, будто мусор в ведро, выбросить ненужные часы на рукопись, с которой он связывал столько надежд. Так всегда бывало — Федулкину доставалось только самое бросовое, самое никудышное время.
Тем не менее я достал рукопись, догадываясь, что если из этой бредятины выберусь целым, то пару часов на федулкинскую «Хронику» не найду уже никогда.
На сей раз я пропустил всю теорию, все жалкие похвальбы — аутотренинг невезучего автора — и начал сразу с действия. С авантюры. С эксперимента. Правда, там и дальше попадались общие рассуждения, пейзажи и даже цитаты, но я через всю эту изящную словесность просто перескакивал, даже длинные придаточные предложения не читал, чтобы не отвлекали от сути.
В таком сильно урезанном виде федулкинская «Хроника» выглядела приблизительно так.
«…Честно говоря, я предпочел бы любую авантюру, кроме этой. Но я обязался не спорить с судьбой. Что же делать, если три попытки не вылились ни во что, и лишь эта, самая сомнительная и в общем-то стыдная, дала хоть какой-то результат. Полторы недели назад я в один день заложил четыре эксперимента, пообещав себе пойти по той тропинке, которая первой ляжет под ноги. Увы, девочка не позвонила, бомж исчез, вполне удовольствовавшись бутылкой крепленого, знаменитая актриса не ответила на восторженное письмо, а там, где ожидал меньше всего, сработало. О’кей, именно этот путь пройду до конца, чем быстрее, тем лучше, хотя бы для того, чтобы внутренне освободиться.
Итак — подробно и с начала.
У входа в метро я наткнулся на объявление:
„Потеряна коричневая папка с документами. Нашедшему гарантирую большое вознаграждение. Звонить вечером…“ Дальше — номер. Я папку не находил и об объявлении тут же забыл бы, если бы в полуметре, на той же стене, не увидел второй экземпляр того же объявления. Еще в метро их был целый куст. Поболтавшись у метро три минуты, я насчитал двенадцать бумажек разного качества, от густо-черных до бледных — три закладки. Кто-то явно не поленился. Особенно впечатляло тринадцатое объявление, написанное крупно, от руки. Там текст был вовсе уж отчаянный:
„Гарантирую вознаграждение на ваших условиях“.
Неужели эта вшивая папка так нужна?
У меня сразу возникла идея авантюры, прямо скажем, не очень порядочной, но любопытной. Я прошелся по пятачку перед метро и наметил план. А полтора часа спустя наклеил другие объявления, почти того же содержания, но с моим телефоном. Главная разница была та, что большого, да еще подчеркнутого вознаграждения я не гарантировал. Хотя, разумеется, вознаградить тоже обещал.
Свои объявления я не стал клеить на стену станции — тот, кто идет внутрь, слишком спешит, чтобы читать написанное мелким шрифтом, тот, кто выходит из метро, эти бумажки просто не увидит, потому что на спине глаз нет. Так что свои слезницы я пристроил у всех автобусных остановок, на табачном киоске, на газетном и на двух коммерческих. Посмотрим, кто из нас лучший психолог, я или этот растеряй.
Естественно, я не исключал, что папку уже вернули. Но это был мой риск. Не такой уж большой: три закладки, двадцать минут. Нет так нет. Во всяком случае, еще один авантюрный вариант. Хотя я больше всего надеялся, что девочка, которую я снял у молочного магазина, действительно поедет со мной на месяц в Котлас. „Почему в Котлас?“ — спросила она. А я ответил, что название нравится.
Увы, девочка не позвонила. Позвонил парень, студент, сказал, что нашел папку. Через час он принес ее, отдал прямо в прихожей, получил свою тридцатку и даже сказал „спасибо“. Папка была новая, кожаная, стоила уж никак не меньше полтинника. Так что я в любом случае не прогадал. Вот такая неинтеллигентная мысль у меня мелькнула.
Парень ушел. Я сунулся было в папку, но потом бросился следом — столь неожиданное везение показалось мне подозрительным. Однако парень спокойно сел в подошедший троллейбус. На подъезд он не оглянулся ни разу. Кажется, на самом деле повезло.
Я купил сигарет, вернулся домой и уже не торопясь полез в папку.
Денег не было. Драгоценностей не было. Акций и всяких там сертификатов не было. Какие-то счета на сумму до полутора тысяч. Незначительное деловое письмо на имя исполнительного директора малого предприятия „Сретенка“ Суконникова В.В. — „Уважаемый Владислав Владимирович!..“ Приглашение из Дома ученых на то же имя. Пачка визитных карточек. Гороскоп из „Московского комсомольца“, сложенный вчетверо.
Я разложил визитки. Их было штук пятнадцать, десять из них на имя Владислава Владимировича Суконникова, кандидата экономических наук, доцента Высшей школы профсоюзного движения. На визитках было два телефона, служебный и домашний. Домашний начинался на 939, как и в объявлениях у метро. Я сверил цифры — совпало.
Я порылся в кармашках папки и нашарил прозрачную пластиковую обертку, внутри которой был конверт, заклеенный, без адреса. Может, в нем дело?
Я посмотрел конверт на свет. Какие-то бумажки. Денег нет, это точно.
Можно было подвести маленький промежуточный итог. Итак, авантюра развивается. Есть папка. Есть хозяин папки. Но нет никакой ясности, почему вознаграждение большое, да еще на моих условиях. Вскрыть конверт? Но тогда можно остаться вообще без всякого вознаграждения, хотя я и так еще не решил, буду ли его брать. Скорей, все-таки буду, поскольку и деньги нужны, и мои хлопоты хоть чего-то ведь стоят? Не слишком приятно, конечно, было выступать в роли чего-то вроде рэкетира. Но сейчас рэкет стал обычной профессией, да ведь я никому и не угрожал: меня попросили об услуге, я ее выполнил, а бесплатных услуг в наше время не бывает.
На всякий случай я набрал номер — просто проверить, существует ли такой в природе, голос послушать. Однако после первого гудка в трубке что-то щелкнуло, и я нажал на рычаг. Сейчас в моде определители номера, ты еще слова не вякнул, а тебя уже засекли. Лучше из автомата. Спокойней.
Можно было, конечно, сразу спуститься и позвонить, но я проявил разумную осторожность: пообедал, покурил, почитал и лишь после этого пошел к автомату, чтобы второй звонок не выглядел продолжением первого. По дороге я попытался сформулировать, зачем мне все эти сложности. Видимо, все дело было в вознаграждении на моих условиях. Тут пахло большими деньгами, а где замешаны большие деньги, там всегда опасность. Не исключена и мафия. Во всяком случае, это важный психологический момент.
Мне ответил мягкий женский голос, и я сказал, что хотел бы поговорить с Владиславом Владимировичем. Возникла странная пауза, и я добавил, что разговор будет по вопросу, который Владислава Владимировича интересует больше, чем меня. Снова была пауза, и лишь потом женщина спросила:
— Извините, кто его просит?
— Он меня не знает, я просто по делу.
