– Уж где тебе добыть зайца! Ты хоть тигра убей, и то ладно будет, – смеялись стрелки.
Но Глегола был человек тихий, терпеливый и не обижался на шутки товарищей.
– Завтра опять пойду, – говорил он им в ответ, смазывая свою винтовку.
Итак, я пошёл вперед, а через минуту догнал меня и Глегола.
Стояла холодная погода; земля основательно промёрзла, а снегу ещё не было. Река быстро затягивалась льдом. За ночь забереги местами соединились и образовали естественные мосты. Чтобы не провалиться, мы взяли в руки тяжёлые дубины и, щупая ими лёд впереди себя, благополучно и без труда перебрались на другую сторону реки.
Как только мы отошли от берега, сразу попали в непролазную чащу. Сухие протоки, полосы гальки, рытвины и ямы, заваленные колодником и заросшие буйными, теперь уже засохшими травами, кустарниковая ольха, перепутавшаяся с пригнутыми к земле ветвями черёмушника, деревья с отмёрзшими вершинами и мусор, нанесённый водой, – таков поёмный лес, куда мы направились на охоту. Дальше бурелома было как будто меньше, но кустарники и молодые деревья, искривлённые и тощие, росли в удивительном беспорядке и мешали друг другу.
Мы шли с Глеголой и разговаривали. Собаку он держал на поводке. Она тащилась сзади и мешала идти: ремень то и дело задевал за сучки. Иногда Хыча обходила дерево справа, в то время как Глегола обходил его слева.
Это принуждало его часто останавливаться и перетаскивать собаку на свою сторону или, наоборот, самому идти к собаке.
– Пусти ты её! – сказал я ему. – В таком лесу едва ли зверь будет.
– В самом деле, – ответил Глегола, снял поводок с Хычи и заткнул его за пояс.
Собака, почувствовав свободу, весело встряхнулась и, перепрыгнув через колодину, скрылась в чаще.
Вдруг из оврага выскочила дикая козуля. Навстречу ей бросилась наша собака. Испуганная коза быстро повернула назад. Громадным прыжком перемахнув кусты, она в мгновение ока очутилась на другом краю оврага и замерла.
Глегола быстро прицелился и спустил курок, но выстрела не последовало. Поспешно он снова взвёл курок и, приложившись, нажал на спуск, но опять у него ничего не вышло.
Увидев приближающуюся собаку, коза побежала в чащу леса, сильно вскидывая задом.
– Осечка, – сказал Глегола и открыл затвор, чтобы вынуть испорченный патрон, но оказалось, что ружьё его вовсе не было заряжено.
Надо было видеть его досаду! Единственный раз иметь возможность стрелять в стоячего зверя и так глупо лишиться такого ценного трофея! И из-за чего? Никогда он не забывал заряжать ружьё перед выходом на охоту, а тут, как на грех, такая оплошность! Глегола готов был расплакаться.
– Ничего, – сказал я ему, – имей терпенье, брат! И на твоей улице будет праздник.
Он зарядил ружьё, и мы пошли дальше.
За оврагом среди высокой травы часто попадались лёжки козуль.
– Вот ты теперь знаешь, где надо искать зверя, – сказал я Глеголе. – Когда подходишь к ним, всегда иди против ветра.
Я объяснил ему, что всякий зверь боится не столько вида человека, сколько запаха, исходящего от него.
Мы устали и присели отдохнуть на краю оврага.
Вдруг в кустах недалеко от нас послышался визг собаки. Мы бросились туда и там, у подножия старой липы, увидели такую картину.
Хыча лежала на спине, а над нею стояла большая рысь. Правая лапа рыси была приподнята для удара, а левой она придавила голову собаки к земле. Прижатые назад уши, свирепые зеленовато-жёлтые глаза, крупные оскаленные зубы и яростный хрип делали её очень страшной. Глегола быстро прицелился и выстрелил. Рысь издала странный звук, похожий на фырканье, подпрыгнула и свалилась на бок. Некоторое время она, зевая, судорожно вытягивала ноги и наконец замерла.
Как только собака освободилась, она бросилась было бежать, поджав хвост, но вскоре одумалась и начала лапами тереть себе морду. В это время я услышал шорох у себя над головой. Взглянув на дерево, я увидел там другую рысь, по размерам вдвое меньше первой. Это оказался молодой рысёнок. Испуганный собакой, он взобрался на дерево, а мать, защищая его, отважно бросилась на Хычу.
Мы растерялись от неожиданности. Рысёнок спрыгнул на землю и исчез в кустах. Собака при появлении нового зверя сорвалась с места и бросилась наутёк. Глегола побежал было за рысёнком, но не нашёл его.
Он взвалил рысь себе на плечи, и мы направились прямо к реке.
– Вот видишь! – сказал я ему. – Теперь ты вернёшься с хорошей добычей.
Раза два мне показалось, что рядом с нами кто-то бежит по кустам.
Мёртвая рысь была довольно тяжёлая, и Глегола часто останавливался и отдыхал. Я предложил ему вдвоём нести рысь на палке, но он отказался и просил меня взять только его ружьё.
Пройдя километра два, Глегола стал скручивать папиросу, а я принялся рассматривать убитую рысь и гладить её рукой по шерсти. В это мгновение я увидел рысёнка. Он вышел из травы и внимательно смотрел на меня, вероятно недоумевая, почему его мать не двигается и позволяет себя трогать.
Глегола не мог утерпеть и потянулся за винтовкой. Рысёнок испугался и снова исчез в кустах.
На следующем привале мы опять увидели его. Он был на дереве и обнаружил себя только тогда, когда мы подошли к нему вплотную… Так провожал он нас до самой реки, то забегая вперёд, то следуя за нами по пятам. Я думал, что удастся поймать его и, быть может, приручить.
Наконец лес кончился. Мы вышли на отмель реки. Рысёнка не было видно, но слышно было, как он мяукал поблизости в траве.
Вдруг из кустов выскочили сразу три собаки. Среди них была и Хыча – вероятно, в качестве проводника. По их насторожённым ушам и разгоревшимся глазам было видно, что они учуяли зверя. Я принялся кричать на собак, бросился за ними, но не мог догнать их, запутался в зарослях и упал. Когда я поднялся и добежал до места, где неистовствовали собаки, рысёнок был уже мёртв.
Мне стало жаль погибших животных. В чём провинились рыси? На нас они не нападали и вели себя так, как вели бы себя в таком случае и люди. Мать защищала детёныша, а детёныш следовал за матерью.
Я хотел поделиться своими мыслями с Глеголой, но у него был такой ликующий вид, что я не сказал ничего.
– Поймали и эту! – воскликнул он весело. – Ну, слава богу! Вот удача! Завтра я опять пойду на охоту и возьму с собой всех трёх собак.
– Пойдём, брат… – сказал я своему спутнику.
У каждого из нас были свои думы.
Когда мы подошли к дому, стрелки обступили Глеголу. Он начал им рассказывать, как всё случилось, а я пошёл прямо к себе и сел опять за работу.
Зачем на охоте собака?
Настоящая охота невозможна без собаки. Она правая рука охотника, главный помощник. У собак очень хороший нюх и чутьё. Поэтому они легко находят дичь, подводя к ней охотника и принося подстреленную добычу. Лайки облаивают зверя и удерживают его до прихода охотника, гончие выгоняют зверя на охотника или загоняют в нору. Часто, подстрелив добычу, охотник не может достать её из воды или найти в зарослях камыша. На помощь ему приходят собаки.
