– Разумеется, – кивнула Ринка.
Еще бы она не поняла. Тотальный контроль. Как это по-мужски! И в полном соответствии с договоренностью, будь она неладна.
– Хорошо. Увидимся вечером. Обед в семь часов, будьте к этому времени готовы.
– Как скажете, – снова кивнула она. Почему-то стало грустно и обидно, словно ее обманули. Но ведь она не ждала, что Людвиг будет снова тем заботливым и даже в чем-то милым кавалером, который уводил ее из дворца? И тем более не ждала, что он будет похож на Людвига из ее сна.
Совсем не ждала!
И не нужен ей Людвиг из сна! В такого она бы еще и влюбилась, а этого делать нельзя. Он – чудовище, а она тут то ли пленница, то ли заложница, то ли ценный свидетель. Никакой романтики нет и быть не может.
Потому что.
Тем временем Людвиг открыл рот, собираясь сказать что-то еще, даже почти шагнул к Ринке, но тут раздался пронзительный звонок телефона – очень похожий на звук антикварного монстра, живущего в папином кабинете. Нахмурившись, Людвиг поспешил в угол гостиной, поднял трубку почти такого же монстра, только белого с позолотой…
– …Да… Опять? Скажи им, что я не обязан… Барготовы подштанники, Герман!.. Да, уже выезжаю.
Слов его собеседника Ринка не расслышала, только тон: сухо-деловой.
– До вечера, – кивнул ей Людвиг, едва положив трубку, и буквально вылетел за дверь.
Ринка проводила его взглядом, потом подошла к телефону – осмотреть его поближе – и заметила на столике, прямо около аппарата, что-то черное, слюдянисто-блестящее. И под звук стартующего мобиля подняла со столешницы чешуйку.
Да, именно чешуйку. Вчера ей не приглючилось. Ее супруг – монстр, мутант и черт знает что такое. А ей придется как-то с этим жить.
Попивая утренний чай – зеленый, невероятно нежный и вкусный, – Ринка рассматривала прихваченную из гостиной чешуйку. На вид и на ощупь – хитин, но какой-то особо твердый. Серебряным столовым ножиком даже нет смысла ковырять, явно скорее ножик погнется, чем чешуйка поцарапается. Разве что алмазом попробовать…
Не вслушиваясь в жизнерадостное щебетание Магды, проводящей ревизию одежек, закупленных супругом (наверняка у мадам Шанталь, сшито в точности по меркам), она спросила:
– Магда, милая, а где та книга, которую я вчера принесла?
– А… так в будуаре, мадам. Вам подать?
– Будь добра.
Магда тут же бросилась в соседнюю комнату за книгой, а Ринка еще раз пощупала чешуйку.
Твердая. Холодная. То есть Ринка ее вот уже несколько минут держит в руке, а та все равно холоднее температуры тела. Это какая же у нее теплопроводность? Черт, сюда бы хоть какие приборы и реагенты! Для начала хватило бы обыкновенного микроскопа, да где ж его взять!
– Вот, мадам. – Магда несла книгу перед собой, словно корону на подушечке. – Какая она тяжелая-то! А камни, небось, настоящие брульянты!
– Алмаз, берилл и хризолит, – машинально поправила ее Ринка, разглядывая замысловатые застежки. – Клади на стол.
Эксперимент удался. Наверное. То есть чешуйка чуть-чуть поцарапалась. Больше пострадали Ринкины пальцы от соприкосновения с острыми гранями.
– Ай, зачем же! Мадам! – Камеристка искренне переживала. – У вас такая нежная кожа, а вы… сейчас сбегаю к фрау Шлиммахер, принесу примочку!
– Да ерунда, – отмахнулась Ринка. – Стой! Скажи-ка лучше, знаешь ли ты магазин, где продается научная аппаратура?
– Научная абра… что?
– Штучки для ученых и магов, – перевела Ринка на понятный язык.
– Так конечно, мадам! – обрадовалась Магда. – Туточки близко совсем, три квартала всего! Я туда бегала диковинки смотреть. Все такое блескучее и сверкучее – страсть! И до жути непонятное! А продавец ужасно солидный мужчина, говорит не по-нашему. Бриттский альв, вона как! – Она закатила восторженно глаза.
Ринка не стала выяснять, относится восторг к бритту или к диковинкам.
– Отлично! Пойдем туда.
– Что, прямо после завтрака? А, я знаю, это про маринад! – гордо сообщила Магда, вытаскивая из шкафа нечто голубое, переливчатое и с кружевами.
– Какой еще маринад? – не поняла Ринка, разглядывая платье: невероятной красоты, но совершенно явно вечернее.
– Так благородные завсегда прогуливаются после завтрака! Про маринад называется. Туда кавалеры с цветами ходят, дамам дарят. Ежели их страстью обуяло, то, значит, алые розы или вот гибасаксус…
– Гибискус. Цветок – гибискус, а прогулка – променад, – хмыкнула Ринка и покачала головой. – Нет, это не подойдет.
– Так красиво же! Вона как блестит!
– Блестит – это на вечер, Магда. Разве ж ты видела, чтобы благородные дамы на утренней прогулке блестели?
Магда на мгновение задумалась, забавно сведя бровки и прикусив губу. И тут же обрадованно заявила:
– Конечно! Вот хозяйка моя, она завсегда, как пойдет в бакалейную лавку поутру, так блескучую юбку и наденет! А еще бусы и шаль с кистями! Так она-то простая фрау, у ей только юбка, а вы, мадам, целая герцогиня!
– Значит, надо блестеть, как новогодняя елка?
Магда закивала так, что непонятно было – как голова не оторвалась. А Ринка не выдержала, рассмеялась:
– Давай вон то, темно-голубое… хотя… Брюки тут есть?
– Не-а, их светлость тут своих вещей не держат.
– Да не мужские, женские брюки. Носят у вас дамы брюки?
Теперь Магда отчаянно замотала головой:
– Да что вы, мадам, как же можно ж! Это только северные дикарки, которые по морю ходют, одеваются в мужское! А тут же столица, как же дама – и в мужском-то? Нельзя! Позору не оберешься! Но… вы ж не всерьез, а, мадам?..
– Ладно, не бойся ты так. Юбки так юбки. Давай темно-голубое. Неблестящее!
Магда, продолжая качать головой, убрала предмет своего восторга обратно и достала то, что велела Ринка. Довольно простое, закрытое и длинное платье из тончайшей шерсти. По подолу, рукавам и вороту шла изумительно тонкая вышивка в тех же тонах, какие-то растительные мотивы. И никаких жемчугов и бриллиантов.
– Прекрасно, прямо то что надо, – кивнула Ринка.
И Магда, тяжело вздыхая и косясь на торчащее из раскрытого шкафа платье своей мечты, принялась ее одевать. Буржуйство, конечно – одеваться с помощью камеристки, – но, во-первых, сто и одну пуговку на спине хоть как извернись, а не застегнешь, а во-вторых, хватит уже рвать девочке шаблон и отнимать работу.
– А вы и в таком платье все равно красивая! – решительно шмыгнув носом, заявила Магда. – Сразу видно, настоящая герцогиня!
Ринка про себя хрюкнула. Настоящая так настоящая. Прирожденная, ага.
– Давай мне туфли для прогулок. Покрепче и без каблука, – сбила она очередную мечту Магды на подлете: та уже достала коробку с чем-то атласным, на тонюсеньком каблучке.
