С каждым месяцем Николай Петрович становился все более нервозным. На работе он вел себя бестактно, жестоко наказывал подчиненных, постоянно подозревал заговор против себя, конфликтовал с начальством, чего прежде обычно старался избегать. На фоне нервного напряжения участились приступы болей в сердце, поэтому все чаще приходилось уходить на больничный.
Со временем Николай Петрович растерял силы и впал в депрессию. Пришло чувство разочарования. Николай Петрович не мог объяснить самому себе, ради чего столько лет было потрачено на жесточайшую борьбу с конкурентами.
Как-то раз, встретив его на улице (это был единственный случай, когда я встретил его просто так – на улице), я узнал, что он уже полгода не работает. Как ни странно, при этом Николай Петрович был бодр и замечательно выглядел. Мне даже показалось, он находится в какой-то эйфории. Само собой, я нашел нетактичным спрашивать его об обстоятельствах увольнения, но не мог же я оставить без внимания его бодрый вид. «Отлично выглядите! – заметил я. – Неужели наконец нашли хорошего врача?» «Мне не нужен врач, – засмеялся немного фальшиво Николай Петрович – этот полноватый человек с холеной внешностью и благородными сединами. – Представьте себе, я чувствую себя превосходно! Теперь я абсолютно свободен и делаю, что хочу: читаю книги, слушаю музыку. Не поверите, я даже купил краски и пытаюсь рисовать. Посмотрите, что за небо сегодня! Какие деревья! Природа, искусство – вот лучшие лекарства!»
Передо мной был совершенно другой человек: прежний Николай Петрович не был склонен к сентиментальности и романтизму, он не шутил и не смеялся, а новый Николай Петрович был его противоположностью. Неважно, что заставило его уйти с работы – очередной конфликт или волевое решение – но, обнаружив в себе тягу к искусству, он заново почувствовал вкус жизни, по крайней мере изо всех сил старался в это поверить.
Это не единственный известный мне случай, когда увлечение искусством, стремление к эстетическому наслаждению как будто самопроизвольно приходило на помощь к человеку и вырывало его из суеты, давало новые силы. Известно, что созерцание красоты, а тем более занятие творчеством действительно обладают терапевтическим эффектом, и на этом явлении построены некоторые виды психотерапии. Правда, спонтанное увлечение искусством я чаще всего наблюдал у людей, вышедших на пенсию. Случай с бывшим топ-менеджером Николаем Петровичем довольно редкий, нетипичный.
Обычно, руководствуясь твердыми убеждениями, эго человека упрямо, категорично ведет его к выбранной цели. До тех пор пока не случится кризис, эго, как правило, остается глухим к слабым экзистенциальным сигналам, которые подает душа, – так уж оно устроено. В то же время оно отчаянно ищет способ облегчить страдания, хоть и не замечает их истинной причины.
Бытийная бездна разверзается в самом человеке; невмещаемость же состоит в том, что человек не в силах приручить эту бездну.
С. Н. Жаров
С момента изгнания из рая человек мечтал о возвращении в него на протяжении всего дальнейшего существования. Проходя через вехи истории, его эго трансформировалось, эволюционировало, изобретало новые правила игры и осваивало новые инструменты для того, чтобы реализовывать свою главную задачу – создание удобного виртуального пространства, в котором оно будет наивно пытаться воссоздать потерянный рай.
Обнаружив себя в очередном тупике, эго в тысячный раз пересматривало свои убеждения и мораль и придумывало другие. Оно возносило кумиров на пьедестал, чтобы впоследствии их свергнуть, оно распинало богов, чтобы затем снова преклоняться им. Оно создавало ярких персонажей и удивительные, богатые перипетиями сюжеты. Непрерывно творимый им виртуальный мир красочен и изменчив, он состоит из бесконечного количества отражений, и пути разума в этом зеркальном лабиринте неисповедимы.
Но иногда после бурных масштабных событий в истории наступали моменты, когда эго, устав от суеты, на время умолкало, и тогда прояснялось восприятие реальности и становился различим шепот настоящего «Я». Человек прислушивался к нему и вдруг с восторгом открывал для себя истины, которые, как ему казалось, лежали совсем близко – достаточно протянуть руку.
Такие периоды наступали после войн и революций, в которых особо неистово проявлялась борьба идеологий. Это были периоды отдыха от страстей, периоды мечтаний.
В конце XVIII века в силу ряда исторических причин во Франции произошла революция, в ходе которой был низвергнут прежний порядок. Вместе с положительными изменениями революция принесла немало негатива – казни, политическую нестабильность, голод и вытекавшее из этого ощущение утраты корней, разрыва с прошлым, с его привычной упорядоченностью. Общество стремилось к всестороннему прогрессу, но отдельная личность была не готова расстаться с традициями. Когда иерархическая пирамида внезапно обрушилась, человек, чьи предки веками жили при королевской власти, почувствовал пустоту.
Французская революция – важный момент в истории человечества, эволюции его мироощущения. Она дала старт той современности, которую мы знаем, с ее темпом и суетой. Старому порядку был положен конец, а новый только начинал создаваться: неудивительно, что в итоге многие люди испытали чувство оторванности, одиночества, незнакомое им прежде. Трудно передать, каким мощным травмирующим потрясением революция была как для рядового француза, потерявшего прежний статус, так и для любого европейца. Эта психологическая травма была из разряда тех, которые не заживают в течение целых поколений.
Великие катаклизмы Нового времени сложно было воспринимать с помощью рассудка и подвергать бесстрастному анализу, и это естественным образом вело к переориентации общественной психологии с социальных событий к внутренней жизни человека. В этих условиях в философии, культуре, искусстве стала возникать особая система мировоззрения. Суть ее заключалась в сомнении во всесилии разума и желании уйти от плохо устроенной действительности, сбежать в некий идеальный мир. Но где он? В красоте, в возвышенном, в странном, в природе, описанной художниками и поэтами, в прекрасной мечте… Имя этой новой идеологии – Романтизм.
Романтизм противопоставил ценность чувственной духовно-творческой личности бездушности прогресса, взбунтовался против идеалов эпохи Просвещения. Человек способен не только рассуждать о мире, познавать его разумом, исследовать его устройство, но и наслаждаться собственным существованием, созерцать красоту мира и собственного тела, и если у него это отнять, он потеряет себя. В этом и заключается смысл истинной религии.
«В мире существует только один храм, и этот храм – человеческое тело. Нет ничего более святого, чем этот образ. Преклонение перед человеком – это прославление откровения во плоти. Когда прикасаешься к человеческому телу, входишь в соприкосновение с небом»[21]. Так писал Георг Новалис – самый известный поэт эпохи романтизма, один из ее вдохновителей. В своей поэзии он возрождал чувство восхищения золотым веком, его антропоцентричным духом: «Человек – это солнце, чувства – его планеты». Не правда ли, этот стих очень напоминает уже знакомые нам строки из «Атхарваведы»?
