Егор (стараясь казаться веселым). По какому поводу тусовка?
Костя. А тусовка, что, всегда должна быть по какому-то поводу?
Олег. Вот, вина решили попить.
Михаил дергает его за рукав.
Олег. А чё, я неправду говорю, что ли?
Егор (подходя к Косте). Константин, ты… не ершись. Ну, погорячились, ну, накричали друг на друга.
Костя. Я на тебя не кричал.
Егор. Ну, ты сам пойми, все же просто в шоке были.
Костя. Я понимаю.
Егор. Кость, мы с тобой еще много сделать должны. С вами со всеми много сделать должны.
Олег. Так мы всегда готовы, Егор Николаевич.
Михаил дергает его за рукав.
Олег. Да отстань ты!
Егор. Костя, я не знаю, что у тебя случилось, и твое личное дело — рассказывать это или нет. Но ты пойми, что на самом деле таких моментов в нашей жизни бывает достаточно много, и ты сам это знаешь, не мальчик уже. По большому счету все нормально, Костя.
Костя (перебивая). Да ничего не нормально! Нам еще много нужно сделать… Что сделать, что ты можешь мне предложить? Что меня ждет в этом театре? Когда дадут «народного», озолочусь — буду получать сто баксов в месяц? Так для этого еще двадцать лет горбатиться надо. А я не могу ждать, я сейчас жить хочу! Мне семью надо содержать: жену с детьми, маму старенькую. Какой театр, когда я ни квартиру, ни одежду, ни жратву нормальную позволить себе не могу? Ради чего мне каждый день на сцене выкладываться, ради искусства? Сбылась мечта идиота: начал с Чехова, Шекспира, Беккета и дорос наконец-то до телесериалов, стал звездой, кумиром быдла. Всю жизнь, кретин несчастный, мечтал, чтобы меня на улице узнавали, девушки красивые на шею вешались, и что? Забежал на минуту в магазин сигарет купить, а мне продавщица: «Ах, это вы, Константин, возьмите три пачки бесплатно и дайте автограф!». И все посетители на меня вылупились, стоят с тупыми рожами, от счастья млеют. Шоу устроили, блин! Думают, что знают меня, что я такой же, как тот идиот из сериала, свой в доску парень. А я им: «Автограф? Хрена лысого вам, а не автограф!» Звездить — так звездить! А поклонницы? Орут, визжат, в гримерку рвутся, чтобы я их тут на кушетке девственности лишил, а в голове ничего нет! Их же только трахать можно и выкидывать, как одноразовые салфетки, пока рот не успели открыть. Сумасшедшие девицы, они такое вытворяют — я несколько раз чудом жив остался! И что, охрана театра меня защитила? Она тут вообще есть? Что-то я ее ни разу не видел. Театр… террариум единомышленников. Тебе тут нравится? (Олегу с Михаилом.) А вам? Все сплетничают, завидуют, лицемерят, подсиживают друг друга, дерутся из-за ролей, а потом губы поджимают. «Как же, Костик хороший был актер, пока не начал в сериалах сниматься. Продался, сволочь, а мы тут беленькие, чистенькие сидим, искусству служим!» Да пошли вы! А куда мне деваться, если за один съемочный день я получаю больше, чем за месяц работы в театре? Я ведь знаю прекрасно, что в петлю лезу: они меня выдоят и выбросят, и я еще в дерьме вымажусь с головы до ног. Скоро даунов одних играть смогу, и не играть даже — так, на экране появляться. Ты, Егор, правильно сказал, что они меня любят. Рожу мою они любят, а не меня! Им наплевать, о чем спектакль: они пришли, чтобы три часа на меня смотреть, как на клоуна, как на стриптизершу в баре. Им все равно, что у меня внутри, что я сказать пытаюсь, так ради чего мне на сцене стараться, бисер перед свиньями метать? Прости, Егор, простите, ребята, я ухожу из театра. Я выдохся, я пас.
Олег. Как же так?..
Костя. Надоело все, надоело! Буду бабки зашибать, изображая идиотов, хоть поживу нормально. Все, мне больше ничего не интересно, правда. Перегорел.
Егор. Да ты просто устал, Костя.
Олег. Расслабься, вина выпей.
Егор. Да, надо выпить. Вот давай и съездим за винищем вместе, в машине поговорим, идет?
Костя молча выходит, Егор выходит вслед за ним.
Олег. Да-а… Тяжела ты, жизнь…
Михаил. Молчал бы уж.
Олег. А что молчал бы, что молчал?
Михаил. Ты почему из дома ушел?
Олег. Да говорил же уже — драма. А ты про слизь какую-то, ни к селу, ни к городу…
Михаил. Мелодраматическая слизь… Красиво, правда?
Олег. Тьфу! Да чего уж красивого…
Михаил. Так что случилось? Скажи дяде Мише.
Олег. Да с Анькой я поругался.
Михаил. Из-за девочки очередной?
Михаил. Прискорбно. Как же ты так неаккуратно, Олежа, а?
Олег (вздыхая). Сам не знаю… Анька у меня нервная на самом деле.
Михаил. Будешь с тобой нервной, весь в бабах погряз.
Олег. Да ладно, это все несерьезно было.
Михаил. Несерьезно БЫЛО? А теперь серьезно?
Олег. Даже и не знаю. Я все думаю, думаю…
Михаил. То-то я смотрю, ты какой-то не такой в последнее время… Даже в лице что-то человеческое появилось, какой-то проблеск мысли в глазах.
Олег (не слушая). Блин! Я просто в шоке, я в трансе, я в кайфе!
Михаил. Ты еще нирвану приплети.
Олег. Нирвана! Я худых женщин как-то не очень…
Михаил. Типа надо подержаться за что-то?
Олег. Ну. А она… Как гладильная доска! Ребра, ребра, задницы совсем нет… Сунул ей руку под свитер, в свитере, знаешь, она хоть на что-то похожа, а там лифчик…
Михаил (перебивая). Только лифчик?!
Олег. Ну… Прикинь, с фиговинами какими-то, типа пластика надувного.
Михаил (перебивая). Надувного пластика?! А такое бывает? Секретные военные разработки?
Олег. Не хочешь слушать, не спрашивай!
Михаил. Я? Не хочу?! Что я, дурак, что ли? Это же технический прогресс!
Олег. Во! А то! Я и говорю!
Михаил. Это, Олег, называется «силикон».
Олег. Что называется?
Михаил. Надувной пластик.
Олег. Да? Вот видишь! Я и говорю, надувной пластик! А ты откуда знаешь?
Михаил. От верблюда.
Олег. Нет, правда?
Михаил. Моя тоже такие бюстгальтеры носит.
Олег. Твоя жена? Ей-то зачем? У нее же буфера размера четвертого!
