– Твое желание? Он? А как же проклятие?
– Да черт с ним, с проклятием.
– Может, лучше не надо? – сказала Френни, вспомнив все похороны, на которые украдкой ходила Джет.
Джет вцепилась в руку сестры.
– Прикрой меня, Френни.
Френни взглянула на парня на ступеньках музея и поджала губы.
– Как ты это себе представляешь? – спросила она. – Пробираться в дом ночью? Объясняться с мамой, если она тебя засечет? И мы же решили, что это все не для нас. Мы дали клятву.
– Френни, пожалуйста. Я знаю, что у меня все получится. Изабель предлагала тот чай и мне тоже, – сказала Джет. – Ты думала, только тебе одной?
Удивленная, Френни спросила:
– Смелость или осторожность?
Джет улыбнулась своей прелестной улыбкой.
– И ты еще спрашиваешь! Кто же не выберет смелость?
– Иди, – сказала Френни. – Пока я не передумала.
Винсент стоял, держа руки в карманах и озадаченно глядя вслед Джет.
– Я чего-то не знаю? – спросил он у Френни.
– У Джет свои тайны.
– Серьезно? У нашей Джет? Она разве не выбрала осторожность?
– Видимо, нет, – сказала Френни.
– Это точно она, наша Джет, которая никогда в жизни не нарушила ни единого правила?
Они оба задумались. Джет оказалась для них загадкой.
– Кстати, а кто он такой? – спросил Винсент.
– Ее парень, как я понимаю.
– Да?! Он похож на сотрудника похоронной конторы.
– Да, это он, – сказала Френни. – Это он.
Утром стало понятно, что у них будут крупные неприятности. Френни и Винсент проснулись рано. Их разбудили родители и велели немедленно идти в кухню. В кухне все было мрачно. Мама с папой сидели за столом и угрюмо пили кофе. Было ясно, что спать они не ложились. Они даже не переоделись после вечеринки, так и остались в костюмах. Зигмунд и Мэрилин. Мама курила тонкую сигарету, хотя бросила курить месяца три назад.
– Мы ничего не делали, – быстро проговорил Винсент.
– Вы знаете, где ваша сестра? – спросил папа, бледный от ярости.
Винсент с Френни встревоженно переглянулись. Джет не вернулась домой?
– И как это понимать? – спросила мама, указав на масленку.
Масло растаяло и расплылось желтой лужицей. Верный признак того, что кто-то из домочадцев влюблен.
– На меня не смотрите, – сказал Винсент. – Я здесь ни при чем.
– Все равно это бред, – добавила Френни.
– Ты так думаешь? – нахмурилась Сюзанна.
– Мы слишком многое вам позволяли, вот вы и распустились, – сказал отец. – Зря мы вам разрешили ехать в Массачусетс. Да, очень зря. – Он повернулся к Сюзанне. – Я тебе говорил, что все дело в наследственности, и опять оказался прав.
– Может быть, надо позвонить в полицию? – Френни подумала о парне в черном костюме. Она даже не знала, как его зовут и куда они с Джет собирались пойти.
– Только полиции нам не хватало, – сказала Сюзанна. – Нет. Обойдемся своими силами. Ваш отец знает, как справляться с различными отклонениями.
Потрясенный родительским отношением, Винсент принялся торопливо надевать ботинки, чтобы бежать на поиски сестры.
– Джет пропала, и это все, что ты можешь сказать? Что мы ненормальные?
– Я этого не говорила! – возразила мама.
– Именно так ты и сказала, – хмуро заметила Френни и побежала за теплой кофтой, чтобы присоединиться к Винсенту в поисках. Конечно, она винила себя. Ей не стоило соглашаться прикрывать Джет. Но она согласилась и даже напихала подушек под одеяло на кровати сестры – как будто та дома и спит, – чтобы мама ничего не заподозрила, если ей вдруг придет в голову заглянуть к ним в комнату.
– Никуда не ходите! – крикнул из кухни доктор Берк-Оуэнс. – Одной мы уже недосчитались.
Не послушав отца, Винсент с Френни направились к входной двери. Но дверь распахнулась сама собой, и на пороге стояла Джет, растрепанная, запыхавшаяся, с туфлями в руках.
– Ты жива, – сказал Винсент. – Это радует.
– Я не знала, что «прикрой меня» означает «меня не будет всю ночь», – прошипела Френни сквозь зубы. Теперь, когда Джет нашлась, Френни могла позволить себе разозлиться.
– Мы потеряли счет времени, – принялась объяснять Джет. – Мы были повсюду. В некоторых местах я сама не бывала ни разу, хотя живу здесь всю жизнь. Эмпайр-стейт-билдинг. Паром вокруг Манхэттена. Потом мы гуляли по набережной вдоль Гудзона и зашли поужинать в ресторанчик на Сорок третьей улице. Он никогда в жизни не ел копченого лосося! В следующий раз он хочет попробовать китайскую кухню.
– Ты не заметила, как взошло солнце? – спросила Френни, вдруг перестав злиться.
– Не заметила, честное слово. Мы забыли вообще обо всем.
Винсент с Френни переглянулись. Кажется, их сестра не на шутку влюбилась.
– Мы даже не знаем, кто он, – сказала Френни. – Вдруг он маньяк и убийца?!
– Он не убийца! Его папа – священник, а он сам собирается поступать в Йельский университет. Мы познакомились летом, когда гостили у тети Изабель. Вчера он был в Нью-Йорке, на собрании молодежного клуба в Колледже Куинс. Он сказал, что внезапно подумал обо мне прямо посреди собрания и бросил все, сел в метро и приехал сюда. Как будто что-то его позвало.
– Хороший парень, – сухо проговорил Винсент.
– Да, он очень хороший! – горячо закивала Джет, раскрасневшись от волнения. – Он хочет делать добро, хочет помогать людям и менять мир к лучшему, и мне кажется, это достойная цель!
Мама вышла в прихожую, бледная как полотно. Она успела услышать достаточно, чтобы удариться в панику.
– С кем ты гуляла?
– Мама, прости! Я думала, что приду раньше.
– Ты была с мальчиком! Как его зовут?
Джет знала, что надо соврать, но врать она не умела. Она побледнела и прошептала:
– Леви Уиллард.
Сюзанна влепила ей пощечину с такой силой, что Джет ударилась головой о стену. Френни с Винсентом потрясенно уставились на маму. Она никогда не била своих детей. Она не была сторонницей таких методов воспитания.
– Мама! – воскликнула Френни.
– Ваш папа в кухне, и лучше ему ничего не знать. И чтобы я больше не слышала об этом парне. Я запрещаю тебе с ним встречаться, Джет. Ты меня поняла?
Джет молча кивнула. Ее глаза заблестели от слез.
– Если я вдруг узнаю, что ты меня не послушалась, я отправлю тебя в интернат. Ты даже вещи собрать не успеешь, поедешь как есть.
– А что такого? – спросил Винсент. – Она просто не уследила за временем.
