Машина проехала немножко и остановилась снова.
– А там вон армяне. Их можно сразу отличить по тому, что среди них много детей и священников. Они верят в Бога и в то, что у человека должно быть много детей. Армяне чем-то похожи на греков. И чем-то на всех людей. Видишь, как танцует старик? Послушай их музыку. – Машина тронулась и снова остановилась возле другой группы людей. – Мне кажется, что это хорваты и сербы, – сказал Спенглер. – А может, и какой-нибудь другой народ, из тех, кто живет в нашей округе. Все они люди как люди.
Он обнял молодую женщину и быстро ей прошептал:
– Знаешь, мне хотелось бы, чтобы она была маленькой сербияночкой… А может, неплохо, чтобы в ней было немножко и греческой крови… Или армянской, итальянской, польской. Ну и русской тоже… Хорошо бы, если бы она была и немножко немкой, испанкой, француженкой – словом, чтобы в ней жила кровь всех народов на свете.
Машина отъехала, а потом снова остановилась.
– Их ты знаешь сама. Они итальянцы. Наверно, здесь среди них и сам Корбет с женой и ребятишками. Слышишь, как они поют «О мое солнце»?
Автомобиль подъехал к последней компании. Она была самой необычной. И уж во всяком случае, самой буйной. Музыка ревела буги-вуги, суинг и джайв, а танцы вызывали дрожь.
– Американцы! – сказал Спенглер. – А ведь американцы – это все они: греки, сербы, поляки, русские, армяне, немцы, испанцы, португальцы, итальянцы, абиссинцы, евреи, французы, англичане, шотландцы, ирландцы, – но ты только погляди на них! Только послушай!
Они поглядели, послушали, а потом тронулись дальше.
Глава 37
Итака, моя Итака!
После обеда в Итаку пришел пассажирский поезд из Сан-Франциско. С него сошло девять человек, и в том числе два молодых солдата. Но прежде чем поезд тронулся, из вагона вышел третий солдат – он хромал на левую ногу. Медленно шагая, он направился в город.
Первый солдат сказал своему товарищу:
– Ну, братишка, вот мы и в Итаке. На родине.
– Дай-ка я погляжу на наш город, – сказал второй солдат. – Дай мне на него наглядеться. – Он от радости напевал себе под нос: «Ух ты, ух ты, ух ты, ух ты! Родина моя Итака». – Не знаю, как у тебя на душе, а у меня… – И солдат, встав на колени, поцеловал каменный пол вокзала. – Я целую мою Итаку. Еще и еще раз. И еще.
– Пойдем, Генри, – позвал его первый солдат. – Встань. На тебя смотрят. Хочешь, чтобы подумали, будто все солдаты рехнулись?
– Не хочу, но ничего не могу с собой поделать! Милый, ведь это наша Итака! – Он поднялся и взял товарища под руку. – Пойдем, Дэнни, пойдем скорее.
– Думаешь, только твои родные удивятся, когда тебя увидят? – сказал Дэнни. – Погляди, что будет с моими родными, когда они увидят меня! Прямо окосеют от удивления.
Двое солдат вместе подошли к перекрестку той улицы, где держал свою лавку мистер Ара. Вдруг они пустились бежать, и один из солдат метнулся на крыльцо одного дома, а второй – соседнего. Альф Райф выскочил из-за угла и с любопытством стал глазеть на них из палисадника, разбитого между двумя домами. Парадные двери обоих домов одновременно растворились. Женщины, открывшие двери, одновременно обняли обоих солдат. И тотчас же к ним сбежались мужчины, дети и другие женщины; все они стали наперебой обнимать солдат. Но оказалось, что была совершена ошибка! Ее обнаружил Альф Райф; он заорал во всю глотку:
– Не тот! Не тот! Это Дэнни Бус, соседский сын! Это он вернулся домой. Дэнни живет в соседнем доме. Он зашел по ошибке не туда. Мы думали, что это наш! А это сын миссис Бус. А наш вон там целуется с миссис Бус. Это не наш, мама, не наш!
– Здравствуй, Дэнни, – сказала миссис Райф Дэнни Бусу. – А мы-то думали, что ты – Генри.
– Какая разница, миссис Райф? – сказал Дэнни. – Теперь я пойду поздороваюсь с мамой. Идемте все вместе.
На крыльце соседнего дома Генри Райф говорил миссис Бус:
– Здравствуйте! Пойдемте к нам. Все, все! Ну и рад же я вас видеть, миссис Бус. – Он поцеловал ее еще раз. – Дэнни у нас на крыльце, целуется с моей мамой.
Палисадники обоих домов наполнились людьми, которые сновали то туда, то сюда в радостном возбуждении. А мальчишка Альф Райф все время кричал:
– Не тот, не тот! Пришел не туда, куда надо! Он живет в соседнем доме. Эй, Генри, мама тут! Это ведь миссис Бус. Ты попал не в тот дом!
Глава 38
Любовь бессмертна, ненависть умирает ежеминутно
В воскресенье после обеда Гомер Маколей, его брат Улисс, сестра Бесс и ее подруга Мэри Арена гуляли по Итаке. Проходя мимо очереди в кинотеатр «Синема», они в толпе увидели Лайонеля. Гомер остановился.
– Привет, – сказал он. – Идешь в кино?
– Нет денег.
– Зачем же ты стоишь в очереди?
– Мы с Агги, Шэгом и Энуком пошли в парк возле тюрьмы поговорить с арестантами. Но они меня прогнали. Я не знал, куда деваться, увидел, что стоят люди, и встал вместе с ними.
– И давно ты здесь стоишь? – спросил Гомер.
– Да около часу.
– А ты хочешь посмотреть картину? – спросил Гомер и вынул из кармана деньги.
– Не очень, – сказал Лайонель. – Мне некуда было деваться. Я не очень люблю кино.
– Ну, тогда пойдем с нами, – сказал Гомер. – Мы идем гулять, поглазеть на витрины. Походим по городу, а потом вернемся домой. Пойдем с нами. – Он приподнял канат и выпустил из очереди Лайонеля.
– Спасибо, – сказал Лайонель. – Я и правда здорово устал стоять в очереди.
Они пошли дальше, но вдруг Улисс остановился и потянул Гомера за рукав. Он показал на тротуар. Под ногами у него лежала монетка в одно пенни, портретом Линкольна кверху.
– Пенни! – сказал Гомер. – Подними, Улисс, монетку, это к счастью. Сохрани ее.
Улисс поднял пенни и улыбнулся, гордый своей удачей.
Они прошли мимо телеграфной конторы по другой стороне улицы, и Гомер остановился, чтобы на нее поглядеть.
– Вот тут я работаю, – сказал он. – Уже почти полгода. – Он замолчал, а потом сказал самому себе: – А кажется, будто целый век. – Заглянув в окно конторы, он удивился. – Неужели это мистер Гроген? Вот не думал, что он сегодня работает. Погодите минутку, я сейчас, – сказал он своим спутникам. – Сию минуту вернусь.
Он перешел улицу и вбежал в контору. Телеграфный аппарат, возле которого сидел мистер Гроген, изо всех сил трещал, но старый телеграфист и не думал принимать телеграмму. Гомер подбежал к нему:
– Мистер Гроген! Мистер Гроген!
Но старик не отзывался.
Тогда рассыльный выбежал из конторы на другую сторону улицы и сказал своим спутникам:
– Мистер Гроген плохо себя чувствует. Я должен остаться и ему помочь. Идите домой. Я скоро приду.
