Они спали на моховой лежанке, укрывшись меховыми шкурами. Он вспомнил, как однажды морозным утром (среди ночи огонь в очаге угас, и к утру дом выстудило) они совокуплялись: он оседлал ее, нежно закусив зубами мех на затылке, медленно двигался в ней и над ней, наблюдал, как пар ее дыхания клубится в солнечном луче и тянется через комнату к окну, замерзая на стекле завитками рекурсивных шаблонов, – порядок, возникающий из хаоса.
Он вздрогнул и сморгнул холодные слезы.
Обернувшись, он увидел, что в центре монастырского дворика кто-то стоит и смотрит на него.
Челгрианка. Под полураспахнутым плащом виднелась армейская форма. Снег падал беззвучными спиралями. Квилан моргнул. На мгновение ему почудилось… Он помотал головой, отряхнул руки и пошел к ней, откинув капюшон траурной рясы.
Сделав несколько шагов, он осознал, что уже полгода не видел особей женского пола.
Она ничем не походила на Уороси: высокая, с темной шерстью и довольно узкими, какими-то вялыми глазами. Судя по всему, она была лет на десять старше его. Знаки различия на фуражке указывали на чин полковника.
– Могу я вам чем-то помочь, госпожа? – спросил он у незнакомки.
– Да, майор Квилан, – ответила она четко и отрывисто. – Наверное, можете.
Фронипель принес им подогретое вино с пряностями. Кабинет настоятеля, вдвое просторнее кельи Квилана, был завален бумагами, загроможден экранами и заставлен древними узелковыми плетенками – священными текстами ордена. Впрочем, свободного места хватило для того, чтобы не без удобства усадить троих.
Полковник Геджалин грела руки о бокал. Рядом с ней на столе лежала фуражка, а плащ висел на спинке кресла. В непринужденной беседе гостья рассказала о верховой поездке по древней дороге в горах и словно бы невзначай упомянула, что на войне командовала подразделением космической артиллерии.
Медленно опустившись во второе, лучшее кресло – самое лучшее предложили полковнику, – Фронипель произнес:
– Майор, полковник Геджалин приехала по моему приглашению. Она знакома с вашей биографией и историей. Полагаю, она готова вам кое-что предложить.
Хотя по виду гостьи было ясно, что ей хотелось бы уделить больше времени разъяснениям причин своего визита, она вежливо пожала плечами и подтвердила:
– Да, майор. Вы можете нам помочь.
Квилан, взглянув на улыбающегося Фронипеля, спросил у полковника:
– Кому это – вам? Армии?
– Не совсем, – ответила она, чуть поморщившись. – Армия задействована в этом проекте, но сама миссия, строго говоря, военной не является. Она ближе к заданию, которое вы с супругой выполняли на Аорме, хотя совершенно иного рода, гораздо важнее и значительно секретнее. Говоря нам, я имею в виду всех челгриан, особенно тех, чьи души ныне пребывают в чистилище.
Квилан выпрямился:
– И что мне предстоит сделать?
– Пока не могу сказать. Сначала нужно оценить вашу моральную готовность к заданию.
– Но если я даже не знаю, в чем оно…
– Майор Квилан. – Полковник пригубила горячего вина, благодарно кивнула Фронипелю и поставила бокал на стол. – Я расскажу все, на что имею право. – Она чуть напряглась. – Задание, которое собираются вам поручить, наделено исключительной важностью. Это почти все, что мне известно. Ну, на самом деле чуть больше, однако я не уполномочена об этом говорить. Миссия требует основательной предварительной подготовки. Тут я опять не имею права раскрыть вам большего. Операция санкционирована в самых высоких эшелонах власти. – Она перевела дыхание. – А причина, по которой сейчас не имеет особого значения, в чем именно заключается задание, очень проста: то, о чем вас попросят, в некотором смысле хуже некуда. – Она взглянула ему в глаза. – Это самоубийственная миссия, майор Квилан.
Он и забыл, какое острое наслаждение приносит взгляд в женские глаза, хоть это была и не Уороси; однако это наслаждение, подобно внутреннему эмоциональному воплощению некоего физического закона, создавало в нем равное и противоположное чувство печали, утраты, даже вины. Он грустно улыбнулся и ответил:
– В таком случае, полковник, я согласен. Безоговорочно.
– Квил?
– Мм? – Он обернулся; треугольный громоздкий хомомданин едва не врезался в него.
– С вами все в порядке? Вы так внезапно остановились. Вы что-то увидели?
– Ничего. Все нормально. Я просто… Нет. Нет, все хорошо. Идемте. Я проголодался.
Они двинулись дальше.
– Я только что вспомнил. Полковник сказала, что миссия самоубийственная.
– Да. То-то и оно.
– Воспоминания возвращаются, да?
– В отличие от нас. Так было задумано. На это мы оба согласились. Пока что все идет по плану.
– Значит, ты тоже об этом знал.
– Да. Из сообщения, которое записал для меня Висквиль.
– Поэтому тебя сохранили в виде резервной копии у меня в субстрате.
– Поэтому меня сохранили в виде резервной копии у тебя в субстрате.
– Ну что ж, с нетерпением жду продолжения.
Тропа вывела на вершину утеса, откуда открывался вид на город: кривой клинок белых башен и шпилей покоился в чаше лесистой долины, окаймленной меловыми утесами; от моря залив отделяла песчаная коса, о которую бились белопенные волны. Хомомданин поравнялся с Квиланом, встал рядом, массивной тушей загородив от ветра. Воздух таил намек на дождь.
На следующий день полковник, оставив в монастырском стойле и скакуна, и армейскую форму, облачилась в панталоны и жилет с кушаком Горничной, а Квилану, который должен был изображать Мастерового, выдала штаны и рабочий фартук. Оба накинули зимние плащи, серые и неприметные. Квилан попрощался только с Фронипелем.
Они дождались, пока все монахи разойдутся по отведенным местам работы, а затем покинули обитель по заснеженной тропе, что сбегала с горы между безлистыми скольчатыми деревьями, в стороне от собирателей хвороста (издалека доносилось их призрачное, приглушенное снегопадом пение), потом терялась в толще клочковатого тумана, с которым то и дело сливался серый плащ полковника, спускалась в долину, где туман сменился проливным дождем, и скрывалась в дремучем лесу, где темная листва роняла холодные капли; там, под сенью густых крон, начиналась другая тропа, а далеко внизу, в ущелье, ярилась бурная река.
Дождь постепенно стих.
Им встретился внедорожник с охотниками из касты Учитывающих, которые возвращались из леса после удачной охоты на джхехджей; охотники предложили подвезти путников, но полковник с Квиланом вежливо отказались. В прицепе высилась гора звериных туш. Внедорожник с мертвым грузом, подскакивая на кочках, скрылся в сумраке; его путь отмечала цепочка пятен свежей крови.
Ближе к закату они добрались к подножью Серых гор, где по Кольцевой трассе то и дело проносились, разбрызгивая грязь, машины, грузовики и автобусы. У обочины стоял большой автомобиль. Молодой челгрианин, непривычный к цивильному одеянию, распахнул дверцу и начал было салютовать полковнику, но запоздало спохватился. В машине было сухо и тепло; они сбросили плащи. Автомобиль выехал на трассу и двинулся к равнинам.
