К сожалению, на первой встрече было несколько сложно изъясняться свободно, поскольку его английский был еще не так хорош, и Гэри Стэйкеру пришлось переводить почти всю беседу. Сначала Гэри получил известность как переводчик Джанлуки Виалли, когда тот только перешел в клуб. Потом он стал ассистентом Луки и до сих пор является неотъемлемой частью клуба. Он сильно помогал и Раньери после его переезда в Лондон.
Раньери был из другого поколения, нежели игроки, которых он тренировал и воспитывал. Он – дитя эпохи и культуры, в которых надлежало соблюдать определенный уровень формальности, и поэтому носил пиджак.
Не думаю, что в первые несколько месяцев у него было время на уроки английского.
После увольнения Виалли по прошествии четырех туров чемпионата 2000–2001 годов основной целью Челси было достижение результатов, а разобраться со всем остальным планировалось по пути. Это привело к тому, что среди фанатов и СМИ укрепился образ Раньери, искаженный из-за того, что он не мог свободно изъясняться.
Я сразу понял, что он за человек. Он ничего не скрывал. Обмен любезностями прошел быстро. Он пошутил насчет погоды, я посмеялся. Не знаю, почему, но мне показалось это уместным. И мы тут же перешли к делу – не к финансовому вопросу, а к футболу. Он долго и подробно объяснял мне свою философию и идеи. Он видел меня игроком, для которого важна техническая сторона игры. Игроком, жаждущим учиться и запоминать новое. Тут он был прав. Интуиция редко его подводит – Клаудио очень хорошо разбирается в людях. Даже несмотря на то, что почти весь разговор проходил через переводчика, я уже начинал его понимать.
Мы мгновенно прониклись взаимным уважением. Мне понравилась его прямолинейность. Я ценю людей, которые откровенны со мной – он не юлил, говоря, что хочет улучшить мою игру в защите. В части нападения у меня было все в порядке. Он видел меня в деле, плотно изучал нарезки с моей игрой и считал, что у меня имеется уклон в сторону атаки – примерно 70 на 30. Не скажу, что я был не согласен с его оценкой. Мне нравилось выдвигаться вперед к воротам, но меня заинтриговала его задумка, призванная сделать меня еще эффективней. План был прост: он хотел изменить баланс в моей игре на 50 на 50, помочь мне научиться удачнее выбирать время этих подходов, а также больше участвовать в игре в центре поля.
Он был заинтересован в моей энергии и потенциале. Раньери считал, что сможет раскрыть их и помочь мне стать еще более сильным игроком. Я был впечатлен. Я толком ничего и не сказал, а он уже прочитал мое страстное желание прогрессировать.
Он обрисовал свое видение команды. Планировалось еще несколько крупных трансферов с игроками, которые хорошо дополняли бы меня. Он собирался приобрести еще одного полузащитника, и я был заинтригован, когда он упомянул Эммануэля Пети. Он перешел из «Арсенала» в «Барселону», но не смог адаптироваться и показать весь свой талант. Вместе с Патриком Виейра Пети составлял ядро команды, которая в 1998 году размазала всех на пути к победе в чемпионате и кубке Англии, оформив золотой дубль. Также он выиграл чемпионаты мира и Европы вместе со сборной Франции, и вот он переходит в «Челси» и будет играть бок о бок со мной. Отлично. Волноваться не о чем.
Планировались и другие подписания, но в моей голове и так роились сотни самых разных вопросов. Какие у нас перспективы в этом сезоне? Будет ли Пети играть на подстраховке, как на «Хайбери», и позволять мне идти вперед? Какой игровой номер я получу? Мне пришлось притормозить. Раньери продолжал говорить, но уже чувствовал, что ему удалось достучаться до меня. Больше всего, однако, меня привлекло его всепоглощающее стремление преуспеть в «Челси».
Он стал рассказывать о своих планах на предсезонную подготовку. Прежде я был знаком лишь с традиционными методами Харри и отца – мы были людьми привычки. Возвращались в первую неделю июля и в течение недели устраивали пробежки в парке Хайнолт Форест. Это была простая и эффективная схема; после летнего перерыва усиленные тренировки приносили удовольствие, и было приятно снова находиться среди своих. Мы проводили разминку, а после играли двусторонки пять на пять. Такой режим подходил нашему разношерстному составу – хорошим молодым игрокам и игрокам постарше, привыкшим тренироваться так, как они это делали на протяжении всей своей карьеры. Харри знал, что нет смысла пытаться научить старых псов новым трюкам, а представить, что кто-то вроде Бритвы Раддока мог проходить комплексные тесты от фитнес-тренера «Челси» Роберто Сасси, было очень сложно. Помню, как-то раз папа попытался заставить Бритву потренировать рывки – не знаю, зачем. Ему все-таки было 33 года, и он весил за сотню килограммов. Наверное, папа был излишне оптимистичен, считая, что может подтянуть скорость Бритвы. Уже минут через пять тренировка дала результат, но не тот, что папа ожидал, поскольку Раддок потянул икроножную мышцу и, прихрамывая, направился к физиотерапевту.
Какое-то время в «Вест Хэме» тоже был итальянский специалист по физподготовке. Арнольдо Лонгаретти – мы звали его Арни – работал в Серии А, и открытость Харри всему новому и чей-то совет привели Арни в наш клуб. Это был интересный эксперимент, но для некоторых парней постарше он оказался немного чересчур. Иан Райт, Бритва и даже Монкс не выдерживали нагрузок, и в конце концов Харри пришлось попросить Арни притормозить. А вот Паоло Ди Канио его обожал. Неудивительно. С ним он даже занимался дополнительно – прыжки через конусы и спринты. Так я узнал о существовании различных тренировочных методик, но это была лишь пробная версия того, что ожидало меня в «Челси». Во время тренировок в «Вест Хэме» я не только нарастил мускулатуру, но и приобрел характер – я был благодарен за это, но я изменился и был готов к чему-то новому. Отец видел это и поддерживал меня в моем стремлении найти то, что поможет мне подняться на новый уровень.
Когда мы сидели в тот день в его гостиной, Раньери уже продумал каждую мелочь в подготовке игроков к сезону. Я и сам от природы очень организован, и это мне понравилось. Раньери такой же – несмотря на то, что окружающим кажется, что он действует суматошно, веселит и раздражает людей своей манерой общения с прессой. Бывало, стараясь донести свои мысли, он пытался переводить итальянские поговорки на английский или использовал английские выражения не в том контексте. Такие случаи происходили и при общении с игроками, нас они тоже забавляли. Однако Раньери был очень скрупулезен во всем, что касалось команды.
В нашей насыщенной беседе вдруг возникла пауза. Его экономка принесла нам напитки. Раньери очень гордился своим происхождением и посоветовал мне попробовать кофе, сказав, что он итальянский. Мне нравился его стиль. С ним мне было комфортно, и некоторое время я просто сидел и слушал его, обдумывая свои действия.
Недавно интерес к моему приобретению выразила «Астон Вилла», но до этого момента я не особенно много размышлял о переезде в Бирмингем. Первым клубом, вышедшим со мной на контакт, был «Лидс Юнайтед», и меня очень привлекала атмосфера грядущего успеха, которую клуб обрел за сравнительно короткий период времени. Они были довольно многообещающей командой и считались будущим топ-клубом. Они уже хорошо себя показали, дойдя до полуфинала Лиги чемпионов, где потерпели поражение от «Валенсии», и от них ждали следующего шага – бросить вызов «Ман Юнайтед» и «Арсеналу» в борьбе за первое место в премьер-лиге.
