Но с другой стороны, справедливым ли будет утверждать, что Рой Кин или Джон Терри не обладают талантом только потому, что он не так бросается в глаза? Талант заключается не только в финтах и дриблинге. Да, это удивительный навык, и у кого-то он врожденный, а у кого-то нет. Но есть и другая сторона таланта – то, на что ты готов пойти, чтобы стать лучшим. Для меня оскорбительно, когда люди говорят, что я усердно трудился потому, что не отличался талантом. Мой талант показывает мой нынешний уровень. Он сложился из того, как много я работал, сколькому научился, в скольких матчах сыграл и сколько голов забил.
Мне кажется, что такие обобщения неправильны. Возможно, я согласился бы с ними в прошлом, не осознавая, что представляет собой талант. Кин настолько же технически оснащен и талантлив, как Роналдиньо, и доказал это своими настойчивостью, старанием и сильнейшим желанием добиться успеха. Для этого ведь тоже нужен талант.
Я понимаю, о чем думают люди, которые видят Уэйна Руни, ворвавшегося в большой футбол со скоростью метеора, когда ему было всего шестнадцать. Его талант легко назвать божественным. Я в свои 17 лет не обладал ни достаточной силой, ни необходимой внутренней зрелостью для игры за сборную. Однако нет универсального правила, что каждый должен выходить на максимальные обороты уже в юном возрасте. Это удается очень немногим, особенно в играх за сборную. Талант – то, как ты его реализуешь, и одного труда здесь недостаточно. Чтобы стать профессиональным футболистом, мне нужно было окрепнуть физически. Я это понимал, но некоторые игроки считают, что это необязательно и им достаточно лишь хорошо обращаться с мячом. Мне приходилось играть против классных молодежных команд, полных игроков с классными ногами, способных забивать. Многие из них, так и не понявших, что иметь потенциал стать футболистом и делать все необходимое, чтобы стать им, – далеко не одно и то же. У меня был достойный технический арсенал. Выступая за школьную или клубную команду, я мог обыграть любого, без труда забивая по 20 голов за матч. Но потом по мере развития я обнаружил, что мне тяжело отрабатывать по всему полю. Я был недостаточно силен, чтобы выгрызать мячи у соперника. Я был пухлым ребенком – мне нужно было работать над скоростью и ловкостью, и я часами пытался стать лучше. Часто я просто ходил в парк и занимался с отцом. Я бегал и оттачивал удары, просто чтобы стать лучше. Эти занятия были очень полезны, приучив меня усердно тренироваться еще с самых ранних лет, хоть и не все из них приносили радость.
Однажды, когда мне было лет четырнадцать, папа навешивал мяч, чтобы я головой или ногой переправил его в пустые ворота. Я даже не мог попасть по мячу. Не знаю, проходил ли я через скачок роста или чувствовал себя плохо, но у меня совсем ничего не выходило, даже элементарные вещи. Мне не хватало координации, и я был так расстроен, что просто убежал с поля. Я не мог мириться с тем, что у меня не выходит, и меня объял страх, что я, возможно, недостаточно хорош, чтобы стать футболистом. Я задумался о будущем, о том, предложат мне в будущем контракт или нет. Домой я вернулся в слезах. Папа спросил меня, почему я сдался, а у меня была паническая атака – я боялся, что не добьюсь успеха. Но уже на следующий день я вернулся, чтобы попробовать снова, и у меня вышло лучше.
Я усвоил, что для того, чтобы оставаться конкурентоспособным, мне будет нужно улучшать определенный аспект моей игры или физической готовности. Я всегда много работал, стараясь преодолевать каждое препятствие на своем пути. Если сейчас у меня не получается, то мне нужно просто больше трудиться. Всю жизнь я следовал этому правилу, и думаю, что многие меня за это уважают. У меня было четкое осознание, что для того, чтобы получить контракт с «Вест Хэмом», пробиться в резерв, пробиться в основу, нужно много работать.
В моей жизни бывали моменты, когда я не был готов к следующему шагу. Чтобы его сделать, мне приходилось поработать еще немного. Возможно, у игроков вроде Руни все идет более гладко, но у меня было не так. В каком-то смысле мне даже повезло, и благодаря этому я еще больше уважаю усилия, которые мы тратим для достижения своих целей. Всем, чего я достиг, я обязан своему труду. Я неплохо играю в футбол и умею забивать, но знаю, что сразу перестану быть собой, если вдруг перестану пахать на тренировках. Если я дам себе поблажку, то не смогу забить так много голов и так же влиять на игру команды.
Проведя невзрачный матч, я задаю себе множество вопросов. Тренируюсь ли я по максимуму? Достаточно ли хорошо я отбирал мяч при игре в квадрат и опекал соперника в двусторонке? Не потерял ли я в скорости? Мне нужны ответы, и я не смогу уснуть, пока их не найду. В других случаях я чувствую, что у меня не получается игра, и взвинчиваю темп, чтобы держать уровень. Бывает, что этого хватает – я могу забить и стать лучшим игроком матча. Но я все равно знаю, что это говорит о том, что на тренировках я был недостаточно старателен – и тогда я закатываю рукава и начинаю вновь.
Для меня естественно расширять свои границы. Когда я только подписал контракт с «Вест Хэмом», папа на одной из тренировок поставил меня против Мэнни Омойинми, который пытался обыгрывать меня один на один. Мэнни был быстр как ветер и отлично обращался с мячом. Он разрывал меня – просто бежал вперед и оббегал – раз 10 подряд. На одиннадцатый мне удалось коснуться мяча, а на двенадцатый и выбить. К концу тренировки он уже не мог меня пройти. Это был отличный урок и напоминание о том, что у любой проблемы есть решение. Я и сейчас так думаю. Даже сейчас в предсезонных играх пять на пять я могу выглядеть ужасно после нескольких недель отпуска. Кто-то однажды сказал, что я тяжело раскачиваюсь. Мне кажется, что дело не в этом. Я делаю все, чтобы уйти со старта раньше, чем противники. Я работаю над тем, чтобы стать лучше, и понимаю, что мне необходимо давление, чтобы достичь нужного уровня.
Со временем ты учишься лучше понимать, что тебе нужно. Одно из лучших качеств Жозе Моуринью – то, что он уважает своих лидеров и осознает, что тем виднее, что им нужно. Клаудио Раньери постоянно говорил мне, что нужно делать то-то и то-то, даже если я чувствовал противоположное. У Клаудио были интересные представления об отработке ударов. Он любил повторять, что вместо того, чтобы нанести 100 ударов, достаточно просто закрыть глаза и представить, как мяч залетает в ворота. Я понимаю, что это довольно популярная среди спортивных психологов методика. Но у разных игроков разные потребности. Я предпочитаю потратить полчаса на удары по воротам, чем думать о том, как буду это делать. Делать то, что должно – вот мое представление о позитивном мышлении. Так было всегда. Моуринью строг с молодыми игроками, потому что они должны учиться, но прислушивается к опытным футболистам, и до встречи с ним я никогда с подобным не сталкивался.
Работать с папой и Харри было все сложнее и сложнее. Моя жизнь становилась все тяжелее. Игра под началом отца и дяди – нечастый случай для английского футбола. В таком положении были свои плюсы и минусы, каждый из которых в свой вестхэмовский период я ощутил сполна. С другой стороны, мне уделялось больше внимания на тренировках, и моему развитию эта близость однозначно пошла на пользу. Папа и Харри замечали все сильные и слабые стороны моей игры, и я никогда не испытывал недостатка в полезных советах от важных для меня людей.
