Макс поднял брови.
— Мы собираемся на прогулку?
— М-м-м. Захвати одно кавалерийское крыло. Мы собираемся следовать за отходящими канимами и убедиться, что они не прекратят отступать.
— Да, сэр, — сказал Макс, отдавая честь.
Он резко свистнул, махнув рукой кому-то на стене, и двинулся прочь.
— Сэр Эрен, если вы не против, найдите Магнуса и убедитесь, что он знает, что здесь произошло.
— Верно, — сказал Эрен.
Он кивнул Тави и направился прочь вместе со своим штандартом.
— Все равно я не очень хорошо лажу с лошадьми.
Тави отдал еще несколько приказов другим подразделениям Легиона, но после этого неожиданно оказался стоящим над мертвым телом Сари. Сейчас каним казался гораздо меньше, сломанный как игрушка у ног Тави. Алые доспехи лишь частично скрывали его тощее тело и облезлый мех, а его пожелтевшие зубы были истертыми.
Тави пытался найти в себе чувство удовлетворения тем, что он забрал жизнь врага Империи, кровожадного слайва, чьи планы чуть было не погубили его друзей и покровителя во время Зимнего фестиваля годы назад. Но не мог. Сари был угрозой. Теперь он был мертв. Думая об этом, Тави не испытывал злобы. Ни гордости. Ни стыда. Но, возможно, болезненный укол сожаления.
Сари мог быть вероломным предателем, но Тави сомневался, что каждый каним, который следовал за ним был таким же монстром. И тысячи из них были убиты по его приказу. Они тоже были опасны, но не в той злобной манере. Или, по крайней мере, не совсем в той. Независимо от этого, у него не было большого выбора. Но он хотел, он мог найти способ, не связанный с таким количеством крови. Таким количеством смерти.
Он почувствовал присутствие Китаи за спиной и посмотрел на нее через плечо. Они остались одни на мосту, хотя стена позади них была заполнена легионерами. Тави удивился, насколько долго он простоял, уставившись на труп.
Подойдя, Китаи встала рядом с ним, тоже глядя на павших.
— Ты должен был, — сказала она тихо. — Они бы убили тебя. Убили всех.
— Я знаю, — сказал Тави. — Но…
Китаи подняла глаза и мгновение смотрела на него, незаметные морщинки прочертили ее лоб.
— Ты псих, алеранец, — сказала она нежно. — Ты можешь быть сильным. Жестким, — она положила руки на нагрудник Тави. — Но под всем этим, ты истекаешь кровью по павшим. Даже по тем, кто не принадлежал к твоему народу.
— Я сомневаюсь, что есть хотя бы еще один живой алеранец, который провел больше времени в разговорах с канимами, чем я, — сказал Тави. — Мой народ, как правило, сразу приступал к убийству. Как и канимы.
— Ты думаешь это неправильно?
— Я думаю… — сказал Тави, нахмурившись. — Я думаю, это продолжалось так долго, что ни один из нас не может даже задуматься о возможности остановить это. Здесь слишком много истории. Слишком много крови.
— На твоем месте они бы не переживали из-за тебя.
— Не имеет значения, — сказал Тави. — Мы не на базаре, и речь не о равной стоимости. Речь о разнице между правильным и неправильным, — он уставился на залитый кровью Элинарх. — И это было неправильно.
Его взгляд заволокли неожиданные слезы, но голос остался твердым.
— Необходимо. Но неправильно.
— Ты псих, алеранец, — сказала Китаи тихо. Но ее пальцы нашли его ладонь, и они стояли, держась за руки.
Клубящиеся тучи все еще заволакивали небо над головой, но теперь они пришли в беспокойное движение, а между сильными ливнями, все чаще в облаках появлялись разрывы, пропускавшие все больше солнечного света.
Тави вдруг фыркнул, издав смешок.
Китаи вопросительно склонила голову.
— Моя игра в людус с Насагом. Я ведь предупреждал его. Показывал, что ему следует опасаться нас. Или пытался, по крайней мере. Но все это время он играл мной, как одной из фигур. Давил на меня, заставляя быть там, где он хотел меня видеть.
— В каком смысле? — спросила Китаи.
— Он использовал меня, чтобы убить Сари, — ответил Тави. — Он не мог бросить своих соотечественников с ним. Не мог позволить Сари вести их к катастрофе. Но и не мог заручиться моей помощью, из-за сговора Сари с Каларом. Он видел, как я пытался вызвать Сари из их армии, и он возглавил этой ночью нападения, продемонстрировав, что если Сари немедленно не выступит, то днем Насаг одержит победу. Затем вместо того, чтобы поддерживать Сари, он встал в сторонке и наблюдал. И мы убили Сари для него. Прямо как он хотел.
Китаи помотала головой.
— Канимы больше похожи на твой народ, чем мой, я думаю, — сказала она. — Только сумасшедший будет извращать все в такой манере. Когда мой отец не согласился с Ацураком, возглавлявшим мой народ, он бросил ему вызов и убил. Все было кончено в считанные минуты.
Тави улыбнулся.
— Не все мы можем быть такими же мудрыми, как мараты, — его улыбка угасла. — Я сделал то, чего он хотел. Но в дальнейшем может оказаться, что я допустил ошибку.
Китаи кивнула.
— Насаг, может, и не обладает могуществом Сари, но он будет руководить своими людьми намного более умело, чем мог бы Сари.
— Да. Он вызывает доверие. Мужество. Насаг отрезан от дома, от поддержки. Но он может превратить каждого канима в равного себе по силе воина. Мы неплохо разделались с рейдерами, но едва ли щелкнули воинам по носу. Представь, что у него их было бы не десять, а пятьдесят тысяч. Он взял бы мост за день.
— Представлю, когда увижу, — мягко сказала Китаи. — Говоря так, ты просишь судьбу превратить твои страхи в реальность, алеранец. Прямо сейчас — это всего лишь страхи. Они могут стать былью. Тогда ты должен будешь встретиться с ними и преодолеть их. До тех пор — не обращай на них внимания. Тебе есть о чем думать.
Тави глубоко вдохнул и кивнул.
— Наверное, ты права. Я постараюсь.
Тави услышал, как за ним застонали и затрещали временные стены.
Он обернулся и увидел, как инженеры увеличивали проем в стене настолько, чтобы через него могли пройти лошади. Через мгновение Макс и его кавалерия подъехали к ним.
— Хотите проследить за отступлением канимов? — спросила Китаи.
— Да. Насаг может сплотить их и ударить по нам снова, прежде чем мы успеем восстановиться. Не думаю, что мы смогли бы остановить его, но если мы будем держать его в поле зрения, у нас всегда будет возможность обрушить мост прежде, чем они достигнут его.
— Я иду с вами, — сказала Китаи. Ее тон возражений не допускал.
Тави слегка ей улыбнулся.
— Как только у людей появится время, чтобы перевести дух, они осознают, что ты — не алеранец.
Лицо Китаи озарилось улыбкой.
— Это будет интересно.
