– Через час всем быть в павильоне.
Хотя они жили в Селютине уже четвертый день, там пока не снимали. Полуянов – когда бродил по деревне – пытался исследовать павильон, но окна оказались занавешенными, а двери запертыми.
Однако сегодня вокруг ангара кипела суета, народ то и дело выскакивал в стоящую рядом ПТС или покурить. Надя обратила внимание: обычно закаленные – чуть не в майках щеголяли – телевизионщики сегодня дружно нацепили фирменные бушлатики с логотипом канала.
Когда вошли в павильон – поняли почему. На улице серебрился первый снег, но отопления не имелось. Из внушительных щелей в стенах веяло холодом. От силы десять градусов, но за счет сырости казалось – ноль, не выше. И никаких, конечно, тебе кофейных автоматов, кулеров и печенюшек. Полный аскетизм. Даже зеркал в гримерке не было.
Пока героям торопливо накладывали тон, Анастасия выступила с краткой речью:
– Сидеть тут, никуда не шляться. Кому в туалет – бегом на улицу, там две кабинки. Курим тоже оперативно. Через десять минут мотор.
– А чего будет-то? – притопнула ножкой Василиса.
– Ваши чувства проверим, – усмехнулась шеф-редактор.
– Как?
– Увидите.
– Какой формат хотя бы? – всунулся Полуянов.
На него – практически коллегу – Анастасия хотя бы не рявкала. Сейчас тоже снисходительно отозвалась:
– Мозг включи. Если павильон – значит, формат ток-шоу.
И ушла.
– Коза, – буркнула ей вслед Василиса.
Но обсудить шеф-редактора не успели. Явился Жека, рассыпался в наставлениях:
– Сейчас все дружно в студию, садитесь куда скажут. По моему сигналу хлопаем. Обязательно реагируем. Визжим, смеемся, плачем. Кто хочет задать вопрос – с места не орать. Поднимаем руку – к вам подойдут с микрофоном.
Василиса и к нему с вопросом:
– Мы будем опять соревноваться?
– О да, – ухмыльнулся парень. – Будете за своих мужиков драться.
И тоже вышел.
Алла – спутница Анатолия – с досадой произнесла:
– До чего противно, когда не знаешь, что тебя ждет! Я-то всегда считала – эти шоу обязательно с репетицией снимают.
– С ума сошла, – усмехнулся ее жених. – Это только артисты с репетицией сыграть могут. А телевизионщикам твоя живая реакция нужна.
Больше ничего обсудить не успели – лица сегодня нарисовали совсем наскоро и сразу повели в зал рассаживать.
Студия оказалась – как в сотнях других ток-шоу. Только обычно в них жарко, а здесь отовсюду дуло, никакие софиты не спасали.
Сцена – самая обычная, с подсветкой и двумя диванчиками. Зрительский амфитеатр – совсем небольшой, человек на тридцать. Там разместили участников. Их ряды разбавляли несколько смущенных, принаряженных старичков – Жека сказал, из Шибаева специально местных жителей привезли. Остальные места заняла редакторская группа, линейные продюсеры, гримеры, режиссер монтажа.
– Аплодисменты! – заорал Жека.
Студия послушно зааплодировала.
Сцена осветилась тревожно-желтым сиянием. Ведущая – сегодня она была одета в неожиданный мужской костюм с галстуком – лучезарно улыбнулась в камеру:
– Приветствую всех наших участников и гостей на очередном – и по-настоящему убийственном! – конкурсе!
– Младенцев здесь явно не будет, – закатил глаза Полуянов.
– А чего это она так вырядилась? – подозрительно прошептала Надя.
Обращалась к Диме, но к ней немедленно бросилась ассистентка с микрофоном:
– Вопрос от участницы!
– Слушаю вас, Надя, – покровительственно улыбнулась ведущая.
Делать нечего.
– Почему вы сегодня так странно одеты? – спросила на всю студию Митрофанова.
– А на кого я похожа? – кокетливо поинтересовалась девица.
– На танцовщицу кабаре, – буркнула Митрофанова.
– Еще версии?
Лес рук не взметнулся, но один из местных старичков робко вскинул два пальца. Дождался микрофона, высказался:
– У нас, когда еще колхоз был, председательша так одевалась.
Жека бурно зааплодировал. Участники вяло поддержали. Ведущая улыбнулась.
– Нет. Это костюм психоаналитика. Сегодня мы c вами проведем сеанс психоанализа. Вытащим на свет божий то, что очень вас беспокоит. И о чем вы наверняка хотели бы забыть.
Камера безжалостно прошлась по растерянным лицам участников.
А телевизионщица проникновенно продолжала:
– У каждого из нас обязательно есть своя тайна. Обида. Порок. Преступление. Мы обычно храним их в дальних закоулках памяти. Стараемся уничтожить. Но сегодня нашим участникам придется вспомнить о своих тайных пороках. Вряд ли они рассказывали о них своим будущим супругам.
Ведущая передвинулась к диванчику, указала на него изящной дланью – жемчужные запонки рубашки заискрили в свете софитов.
– Вот оно, мое место работы. И первым я приглашаю сюда…
Камеры снова переместились на лица участников. Надя изо всех сил постаралась принять жизнерадостный вид. Полуянов, сам того не замечая, закусил губу. Митрофанова ткнула его в бок, сделала страшные глаза. Дима расслабил лицо, вымученно улыбнулся.
– …приглашаю сюда Василису Коробченко!
Полуянов облегченно откинулся на спинку.
А Василиса – без тени страха на лице: мне, мол, скрывать нечего! – проследовала на сцену.
– Устраивайтесь поудобнее, можете снять обувь, положить ноги, – обволакивающим тоном обратилась к ней ведущая.
– Зачем это еще я разуваться буду? – искренне удивилась девушка.
– В кабинетах психоаналитика так принято, – снисходительно пояснила теледива.
– Нет уж. Без каблуков ноги короткими кажутся.
Взрыв смеха.
Красавица с микрофоном слегка наморщила лобик – она всегда так делала, когда слышала в наушник указания из аппаратной. И вкрадчиво спросила:
– Василиса, зачем вы приехали в Москву?
Надя заметила: одна из камер не сводит глаз с нескладного спутника красотки, спортсмена-«шестидесятника» Николая.
Но девушку вопрос ни капли не испугал:
– А зачем в столицу из провинции едут? Мужа хотела найти с квартирой.
– Во наглая! – Митрофанова с интересом обернулась на будущего супруга милашки.
Но мужчину признание невесты, похоже, не шокировало ни капли.
– У вашего жениха есть жилье?
– Да. Двухкомнатная, – не без гордости доложила Василиса.
– А чем вы занимались до того, как познакомились с Николаем? – беззаботно поинтересовалась ведущая.
