– А-а, это. Баловался тут один. Уехал уже. На Колыму на двадцать пять лет.
Добавили:
– И ты скоро поедешь.
Ганин пропустил слова мимо ушей.
– А еще у вас баб кто-то водит. Там окурки с помадой плавают в унитазе.
Полицейские ничего не ответили, только переглянулись. По их реакции Ганин понял, что бабы действительно перепадают не им.
В кабинете ничего не изменилось, за исключением того, что теперь перед ожидавшим их человеком стояли чашка дымящегося кофе и пепельница. Полицейские, оставив Ганина, вышли. «Мы рядом, – сказали они человеку на стуле. – Если что, явимся по первому зову». Человек кивнул.
Ганин впервые смог рассмотреть его и понял, что не может вычленить из его внешности никаких выдающихся черт. Зацепиться взгляду было решительно не за что. Все было сглажено и отполировано в этом человеке, и оттого складывалось ощущение, что ты видел его тысячи раз, но где и когда – вспомнить это было невозможно. Может быть, это он вел прогноз погоды по телевизору. Или здоровался, выходя по утрам из соседнего подъезда. Или был лицом рекламы беспроцентного кредита.
– Федеральная служба безопасности? – предположил Ганин.
Человек посмотрел на него и коротко кивнул – так же как кивал минуту назад полицейским.
– Присаживайтесь, – сказал он. – Курите?
Он достал из кармана рубашки серебряный портсигар. Раскрыл его, протянул через стол. Крышку портсигара, увидел Ганин, украшала выбитая пятиконечная звезда. Внутри звезды помещались серп и молот.
– Интересная вещица, – сказал он, зацепляя пальцами сигарету. – Благодарю.
– Вещицу сделали в 1937 году к двадцатилетию образования советского государства. Всего выпустили около двухсот таких портсигаров. Их распространили среди высокопоставленных офицеров НКВД. Конкретно на этом инициалы К. В. Я порылся в архивах и выяснил: возможно, К. В. – это небезызвестный полковник Константин Васильев. Тот самый, который в 1934 году принимал участие в допросах по делу «славистов», а в 1941-м сгинул в новгородских лесах, то ли создавая здесь отряды партизан, то ли возглавляя команду по отлову дезертиров, – человек ловко захлопнул портсигар тонкими пальцами и убрал обратно. – А у вас наметанный глаз. Почему вы решили, что я имею отношение к ФСБ?
– Ваша внешность, – сказал Ганин.
– Огоньку?
– Благодарю.
Ганин прикурил от протянутой ему спички и с наслаждением вдохнул дым. Кажется, в последний раз он курил в прошлой жизни. Он вытянул ноги. Солнце с другой стороны окна заставляло жмурить глаза. Если забыть, что происходит, было хорошо.
– Так что не так с моей внешностью? – прервал его негу человек.
– Ваша внешность делает вас незаметным, – сказал Ганин. – Вы не слишком худой и не слишком толстый. Ваши черты лица правильные, но ничем не примечательны. Даже ваши рубашка и брюки – белое и серое, что может быть банальней? Другими словами, у вас идеальная внешность, чтобы заниматься сбором информации. Люди просто не заметят вас, выбалтывая свои тайны.
Человек пригладил волосы и усмехнулся.
– Если бы вы видели ценники на этой рубашке и брюках, вы бы поостереглись упрекать меня в банальности. Полагаю, вы догадываетесь, зачем я здесь?
– Догадываюсь. Вы здесь, чтобы спросить меня об оружии. Вам важно знать, что за люди шарахаются в лесу и какие вещи они в нем находят. Вы хотите подстраховаться и собрать больше сведений о них. Неучтенный боевой арсенал в их руках пугает вас.
– Ну, пугаются люди неподготовленные, а у нас, слава богу, десятки лет оперативной работы за плечами. А вот про оружие узнать действительно интересно.
– Я могу вас огорчить, – сказал Ганин. – Про оружие я не знаю ровным счетом ничего. Ваши коллеги в лесу меня уже спрашивали. И я им ответил. Иногда земля подбрасывает нам кое-что – ржавые «шмайсеры», гильзы, каски. Один раз нашли гранату. Но все находки мы оставляем на месте: в команде у меня двое деревенских, они люди суеверные – считают, что, обирая мертвых, хорошей жизни не жди.
– Мне кажется, вы лукавите, Андрей, – человек побарабанил пальцами по столу. Его пальцы, казалось, жили отдельной жизнью. Пока все остальное сохраняло неподвижность, пальцы кружились, танцевали странный танец, сцеплялись и расцеплялись. – Вы знаете? Про вас ведь уже ходят легенды. Куда ни пойдет Андрей Андреевич Ганин, везде что-нибудь да найдет – вот как говорят про вас люди. Рассказывают даже, что вы используете для поиска военных трофеев волшебство.
– Волшебство? – удивился Ганин. – Где оно было, это волшебство, когда меня везли в кутузку?
– Я надеюсь, вас не били? Я слышал, вы жаловались на почки, – человек изобразил озабоченность.
– Что вы! Разве доблестные стражи порядка на это способны? Почки – это старая травма.
Сигарета закончилась. Расставаться с ней не хотелось. Окурок, когда Ганин давил его в пепельнице, зашипел и обжег ему палец.
– Я хотел бы прояснить кое-что. Цель нашего отряда – работы по поиску пропавших без вести солдат. Оружие – не наш профиль.
– Про цель вашего отряда я знаю, – сказал человек. – И даже могу этой цели кое в чем помочь. Вы ведь ищете своего деда, не так ли? А у меня, как я уже сказал раньше, открыт доступ к архивам. Если поискать, наверняка там можно найти что-то про него. А взамен я попрошу у вас всего-ничего: если в следующий раз земля опять вам что-нибудь подбросит – ржавый «шмайсер» или гранату – не оставляйте это в земле, сообщайте мне. В накладе не останетесь. Деньжатами поможем. А Ивана Кузьмича – мы же знаем, какой зуб держит на вас районный глава – мы от вас устраним. У него, в конце концов, другой работы полно, ему людьми надо управлять, а он – как мальчишка, право: все по лесам да по лесам. Другими словами, Ивана Кузьмича в вашей жизни больше не будет. Он будет заниматься своими прямыми обязанностями.
– О чем мы с вами говорим? – спросил Ганин. – Меня вообще-то в тюрьму собираются сажать.
– Ах, это! – человек сделал вид, будто хлопает себя рукой по лбу. – Про это совсем забыл. Не будет никакой тюрьмы. Ситуация поменялась. Про ваши подвиги узнал сам господин губернатор. Танк найти, да еще какой! Это же великое дело – в любом музее отхватят с руками-ногами. О находке вашей сообщили в Кремль. И сам президент – президент, понимаете! – нашего господина губернатора похвалил за то, что тот помнит о нашей победе и старается по мере своих скромных сил. И вот теперь подумайте: может ли господин губернатор после этого вас посадить? Не может! Тем более выяснилось, что при изъятии у вас наркотических средств… это ведь были наркотические средства, я не ошибаюсь?
– Наркотические средства, – согласился Ганин.
– Так вот, выяснилось, что при их изъятии были нарушены некоторые нормы протокола. На что наше ведомство господину губернатору указало. Нарушения эти позволяют предположить, что найденное вещество вам подбросили. А учитывая ваш геройский поступок и проявленные мужество и честность при нахождении артефакта времен Великой Отечественной войны, сажать вас за подброшенную нехорошими людьми дурь было бы несправедливо, согласитесь?
