– Потому что Бутейко обо всех писал и говорил гадости. Не
человек, а сгусток пошлости. Мой муж здесь совершенно ни при чем, –
пробормотала она так быстро и тихо, что Илье Никитичу пришлось подвинуть кресло
поближе. Колесики скрипнули, Наташа вздрогнула, вскинула голову, сдула челку со
лба и добавила громко, почти выкрикнула:
– У Бутейко полно врагов, в том числе среди знаменитостей.
Он всех поливал грязью, всех ненавидел, и его ненавидели. Кто угодно мог нанять
киллера. Просто кто-то узнал о долге, заманил Саню в ловушку и подставил. А
знаете почему? Потому, что у нас нет ни связей, ни денег. Таких, как мы,
подставить проще всего.
– Хорошо, Наталья Владимировна, я понял вас. Не нервничайте
так. Скажите, пожалуйста, вы давно знакомы с родителями Бутейко?
– Мы с мужем бывали у Артема в гостях, – голос ее опять
затих до шепота, она передернула плечами, словно пыталась стряхнуть с себя
нервную дрожь.
– Часто?
– Нет. Два или три раза.
– А откуда вы знаете, что Вячеслав Иванович занимался
ювелирным делом?
– Саня рассказывал, и сам Артем как-то говорил.
– Вы не могли бы подробней об этом рассказать? Что именно
говорил Артем?
– Ну, это был обычный треп. Мы болтали об эмиграции, о том,
как в конце семидесятых начали уезжать евреи в Израиль, и Артем рассказал, как
вывозили золото, сколько придумывали фокусов. Отливали из золота мыльницы,
бритвенные лезвия, уголки для старых чемоданов, пуговицы, кнопки. Так вот, его
отец будто бы этим занимался и на этом заработал кучу денег. Артем врал,
наверное. Он вообще любил приврать. Саня говорил, когда они учились в школе,
папа Бутейко работал всего лишь гравером в ювелирном магазине. Он не мог
заниматься такими вещами, его бы в тюрьму посадили, – она замолчала, испуганно
уставилась на Илью Никитича и прошептала:
– Господи, какая же я дура! Вы ведь следователь, а я вам
такое рассказываю. Вдруг это правда, и Артем не врал? Тогда получается, я стучу
на его родителей! Они ни в чем не виноваты, у них и так горе…
Зазвонил телефон, она вздрогнула, вскочила и бросилась на
кухню.
– Прости. Я не могу. У меня сейчас следователь, – услышал
Илья Никитич ее громкий, возбужденный голос. – Не знаю. Как только он уйдет, я
сразу приеду. Нет, не говорила… Мама, перестань… Зачем? Он меня допрашивает, а
не тебя. Ни в коем случае!.. Вова Мухин здесь вообще ни при чем… А потому, что
ты можешь все испортить. Прекрати, мама, пожалуйста… Я очень прошу тебя, не
вмешивайся. Я сама буду решать, что важно, а что не важно. Все, прости. Ну я не
знаю, свари ему кашу… Все, пока… Нет, я сказала!
Наталья вернулась в комнату, уселась в кресло, она тяжело,
часто дышала, как после бега на длинную дистанцию. Илья Никитич поймал ее
испуганный напряженный взгляд.
– Ваш муж учился с Бутейко в одном классе. Они дружили или
нет? – спросил он спокойным, равнодушным голосом.
– Нет.
– Но в гости все-таки ходили. Вы к нему, он к вам.
– Это были деловые отношения.
– Какое же дело их связывало?
– Я плохо разбираюсь в бизнесе. Кажется, реклама…
– Бутейко когда-нибудь приглашал вашего мужа на телевидение?
– Да, но очень давно, года три назад. Мы еще не были женаты.
Саня рассказывал, Бутейко придумал какое-то идиотское ток-шоу, пригласил Саню в
качестве героя, нацепил на него маску и заставил нести какую-то дикую ахинею.
Но все провалилось. Там была одна известная телеведущая в качестве гостя
программы. Чуть ли не Беляева. Она начала задавать вопросы, и стало ясно, что
история фальшивая. Бутейко вообще никогда ничего дельного придумать не мог.
Саня чуть со стыда не сгорел, хорошо, что был в маске. А до этого он пригласил
Саню в программу «Стоп-кадр». Он там сделал сюжет о какой-то ресторанной драке,
и Саня был вроде свидетеля.
– О, так вашего мужа можно назвать настоящей телезвездой, –
покачал головой Илья Никитич. – он просто вырос в мире знаменитостей. Наталья
Владимировна, а почему вы не захотели передать мне трубку, когда ваша мама об
этом попросила? – поинтересовался он, не меняя интонации.
Она сморщилась, как от боли, зажмурилась и помотала головой.
– Не могу больше… не могу… Вы подслушивали? Так я и знала!
– Ничего подобного, – улыбнулся Илья Никитич, – просто вы не
закрыли дверь и говорили громко. Вы, наверное, думали, если я старый, значит,
глухой. Так о чем же ваша мама хотела со мной побеседовать?
– Понятия не имею. – Наташа шмыгнула носом и отвернулась.
– Кто такой Вова Мухин?
– Никто.
– Наталья Владимировна, мы ведь с вами не в игры играем. Вы
взрослый человек, а ведете себя как неразумный младенец. Вы понимаете, что мне
ничего не стоит позвонить вашей маме и выяснить, о чем она хотела со мной поговорить?
– Понимаю, – обреченно кивнула Наташа, – но, пожалуйста, не
нужно. Она только все запутает.
– Почему вы так думаете?
– Потому, – упрямо буркнула Наташа, но по ее лицу Илья
Никитич понял, что она почти сдалась.
– Наталья Владимировна, у меня совершенно нет желания сажать
вашего мужа на скамью подсудимых, если он действительно невиновен, – произнес
он.
– А вы верите, что он невиновен? – Наташа вскинула глаза,
впервые посмотрела не него внимательно, как на человека, а не на сказочное
чудовище.
– Скажем так, я не исключаю, что Бутейко убил кто-то другой,
– медленно проговорил Илья Никитич, – но это будет очень сложно доказать.
– А зачем? – она вдруг зло прищурилась. – Лично вам зачем
это доказывать?
– По должности положено, – он откашлялся и поправил галстук,
– ладно, Наталья Владимировна, давайте не будем отвлекаться. Вы так и не
ответили, кто такой Вова Мухин?
– Ну да, конечно, – она жестко усмехнулась, – вы такой
хороший человек, боретесь за справедливость… Да вам глубоко наплевать и на
моего Саню, и на меня и на нашего ребенка. Вам важно поскорее скинуть это дело,
оно ведь такое просты зачем же возиться?
– Действительно, зачем возиться? – тяжело вздохнул Илья
Никитич. – В муж взят на месте преступления, выстрел произведен из его
пистолета, мотив убийства имеется. Так чего же я вам вопросы задаю? Зачем я
вообще к вам пришел? Мог бы вызвать в прокуратуру, провести формальный допрос,
а потом с чистой душой передать дело в суд. Анисимов Александр Яковлевич будет
осужден по статье сто пятой, «Умышленное убийство». Ему дадут пятнадцать лет.
Адвокат, который требует за свои услуги пять тысяч долларов, возможно, сумеет
смягчить приговор, и ваш муж получит десять лет общего режима. Вряд ли ему
удастся добиться для вас чего-то большего, слишком много прямых улик и
доказательств вины вашего мужа.
