Елена Петровна встала и вышла из кухни. Вернулась она через
минуту и резким движением швырнула на стол трудовую книжку.
– Вот смотрите!
Трудовая биография Бутейко-старшего оказалась весьма
скучной. После окончания художественного училища в 1965-м году Бутейко Вячеслав
Иванович работал мастером в металлоремонтной мастерской. Был по собственному
желанию уволен в 1968-м, и тут же был принят в ювелирный магазин «Янтарь», где
проработал мастером художественной гравировки до 1985-го. Потом вдруг резко
сменил специальность, устроился слесарем-наладчиком на обувную фабрику
«Буревестник». Эта запись была предпоследней в трудовой книжке, дальше следовал
уход на пенсию по возрасту.
– Скажите, ваш муж увлекся ювелирным делом, и поэтому
устроился на работу в магазин «Янтарь»?
– Он никогда не имел отношения к ювелирному делу, –
медленно, почти по слогам, произнесла Елена Петровна и потянулась за бутылочкой
валокордина.
– Вы только что принимали лекарство, – напомнил Илья
Никитич, – нельзя так часто. Вам станет нехорошо.
– Мне уже нехорошо, – сообщила она, но бутылочку все-таки
поставила на место. – Я не могу с вами разговаривать. Вы оказываете на меня
грубое давление. Я буду жаловаться в высшие инстанции.
– Жалуйтесь, – кивнул Илья Никитич. – Но вам все равно придется
давать свидетельские показания, не мне, так другому следователю. Либо вы должны
будете подписать официальный отказ от дачи показаний. Нет других вариантов.
– Ладно, спрашивайте, мне нечего скрывать.
– Анисимов пришел к вам, чтобы показать Вячеславу Ивановичу
старинное кольцо с изумрудом. Вячеслав Иванович оценил кольцо вполне
профессионально…
– Вам это рассказал Анисимов? И вы так спокойно повторяете
слова убийцы здесь, в этом доме? Вы повторяете их мне, матери убитого? – Елена
Петровна вдруг ч заговорила трагическим театральным шепотом. – Так вот, я
совершенно официально заявляю вам, что это вранье. Грязное, наглое вранье, от
первого до последнего слова. Он вам что угодно сейчас наплетет, этот Анисимов.
Он пришел угрожать моему сыну. Никакого кольца я не видела, зато отлично
слышала угрозы. У нас квартира маленькая, комнаты смежные, стены тонкие. Разве
ювелиры так живут? Оглянитесь вокруг. Разве так живут люди, связанные с золотом
и драгоценными камнями? Вы ведь следователь, пожилой человек. Вы должны с
первого взгляда определять жизненный уровень.
– Да, конечно, – легко согласился Илья Никитич, – ювелиры,
как правило, состоятельные люди. Елена Петровна, вы знали, что ваш сын брал в
долг большие суммы денег не только у Анисимова?
– Я не лезла в дела Артема. Он взрослый человек, – быстро
пробормотала она, как будто немного успокаиваясь.
– Но о долге Анисимову вы все-таки знали. Артем сам
рассказал вам?
– Нет. Я услышала случайно. То есть я услышала, как Темочка
резко разговаривает с кем-то по телефону, почувствовала, как сильно он
нервничает, потом спросила, что случилось. Он рассказал.
– Что именно он вам рассказал?
– Он пожаловался, что Анисимов угрожает ему, шантажирует.
– Чем шантажирует?
– Господи, ну какая разница?
– Елена Петровна, вы знаете, что такое шантаж? – осторожно
поинтересовался Бородин, пытаясь поймать ее мечущийся, испуганный взгляд. – Это
угроза разоблачения, разглашения компрометирующих, порочащих сведений с целью
вымогательства. Какими сведениями порочащими вашего сына, мог располагать
Анисимов?
– Никакими!
– Замечательно. Чем же в таком случае он шантажировал
Артема?
– Вы придираетесь к словам! И вообще, я устала.
– Простите, я отниму у вас еще несколько минут. В чем
состояли угрозы?
– Он говорил, что убьет Темочку. Вот и убил.
– Ваш сын и Анисимов учились в одном классе. Анисимов бывал
у вас в доме?
– Не помню. Темочка был добрым, открытым мальчиком, он
многих приводил в дом в школьные годы. Возможно, Анисимов и бывал у нас.
– Они дружили?
– Кто?
– Ваш сын и Анисимов.
– Никогда!
– Но вы давно знакомы с Анисимовым? Вы помните его ребенком?
– Я его не знаю и знать не хочу. Он убил моего единственного
сына, и я прошу вас не углубляться в воспоминания. Школьные годы к этому
отношения не имеют.
– Ну хорошо. Мы оставим в покое школьные годы, вернемся к
сегодняшним событиям. Вы сказали, Артем с вами поделился, пожаловался на
Анисимова.
– Он не жаловался. Он сообщил мне, что Анисимов ему
угрожает.
– Да, это вы уже говорили. Но я бы хотел знать, в чем
конкретно, заключались угрозы? Ведь о них известно только с ваших слов.
– Я повторяю, он говорил, что убьет Темочку.
– Просто так? Возьмет и убьет? – уточнил Бородин,
– Не просто так. Из-за денег.
– То есть Артем рассказал вам о долге в три тысячи долларов?
Глаза ее забегали, она опять густо покраснела и вдруг,
словно приняв неожиданное решение, выпалила:
– Не было никакого долга!
– Очень интересно, – кивнул Илья Никитич, стараясь сохранять
спокойствие, – вы это официально заявляете?
– Да, я заявляю это совершенно официально. Мой сын ничего не
должен был Анисимову. Ни копейки. Анисимов вымогал у него деньги, три тысячи
долларов. Мой сын не поддался на шантаж, и за это Анисимов его убил. Все. Мне
плохо. Я требую, чтобы вы ушли.
– Если вам плохо, я могу вызвать врача.
– Нет. Давайте, что там надо подписать, и пожалуйста,
оставьте меня в покое.
– Вот, ознакомьтесь и подпишите. – Илья Никитич протянул ей
листки протокола. Она проглядывала быстро, и только над последней страницей
рука ее застыла.
«Конечно, сударыня, устно врать легче, чем подписываться в
официальном документе под собственным враньем», – усмехнулся про себя Бородин.
Елена Петровна колебалась всего минуту, прежде чем подписать
последнюю страницу. Бородин не стал ей напоминать, в протоколе предыдущего
допроса, который вел дежурный следователь, черным по белому записано с ее слов,
что Анисимов давал в долг ее сыну три тысячи долларов в июле этого года.
* * *
Адвокат Зыслин Лев Иосифович оказался таким молодым и
красивым, что Наталья воспряла духом. Ей всегда было проще общаться с молодыми
красивыми людьми. У них нет комплексов, они не пытаются самоутверждаться за
счет собеседника. И вообще, адвокат просто обязан быть привлекательным. Разве
можно не прислушаться к мнению такого приятного молодого человека?
