Прежде всего надо было успокоиться и повторить про себя все,
о чем просил Саня, чтобы ничего не забыть.
«Дома у нас за эти дни никого не было, – думала она, глядя в
окно троллейбуса и поглаживая Димыча по головке, – неделю назад забегала Ольга.
Позавчера мама сидела с Димычем, пока я была у зубного. За эти три часа мог
кто-то зайти, но мама забыла сказать…»
Она глубоко задумалась и не заметила, как рядом с ней
плюхнулась на сиденье пожилая тетка в пальто с каракулевым воротником и с
кирпичными нарумяненными щеками.
– Ой, ты, деточка, как же тебе неудобно в этом мешке, вот
вырастешь, будут у тебя, бедненького, ножки колесом, спинка горбатая. Что же у
тебя такая злая мама, миленький ты мой?
– Послушайте, прекратите глупости говорить! – тихо
огрызнулась Наталья.
– Она к тому еще и хамка! – обрадовалась тетка. – Да я бы
таких выселяла из Москвы, нечего делать в столице, если вести себя не умеешь в
общественном месте! Рожают, бесстыжие мерзавки, а потом мучают, таскают в
мешках, как щенков, и еще хамят пожилым людям! – она орала все громче, работая
на публику. – Я бы таких лишала родительских прав, вы посмотрите на нее,
посмотрите, она ведь несовершеннолетняя, ей просто опасно доверять маленького
ребенка!
Никто тетку не слушал. И это раззадоривало народную
мстительницу еще больше.
– И не кормит она его, голодом морит, я вижу, как у ребенка
глазки блестят, он голодный! Сейчас, детка, сейчас, маленький…
Наташа не успела опомниться, как в Руках у Димыча уже была
шоколадка «Пикник». Димыч, не раздумывая, потянул ее в рот прямо в обертке.
– Вот! – торжественно прокомментировала мстительница. – Это
называется мамаша, даже развернуть не может!
Наташа выхватила шоколадку и бросила тетке на колени, Димыч
стал громко протестовать, потянулся за шоколадкой, чуть не вывалился из
«кенгуру». Наташа усадила его поудобней, расправила лямки «кенгуру», встала и
спокойно произнесла, обращаясь к тетке:
– Разрешите пройти!
Для народной мстительницы наступав звездный час. Она
намертво вросла в сиденье, раздулась, побагровела и даже попыталась схватить
Наташу за руку. В итоге она с Димычем чуть не свалились в проход, но удалось
вовремя вцепиться в поручень. Троллейбус резко затормозил у остановки. Наташа
выскочила в переднюю дверь. Димыч заливался плачем. Все глядели на молодую
мамашу с ребенком в «кенгурушке» с жутким, садистским любопытством. Тетка
продолжала беззвучно орать сквозь стекло. Наташу затрясло, как в лихорадке.
Весь ее спокойный деловой настрой сдуло в миг чужим злобным безумием. Она
почувствовала себя беспомощной, совершенно одинокой, незаслуженно обиженной.
Димыч продолжал заливаться. Прохожие оборачивались.
Было скользко и очень холодно. После бессонной ночи Наташу
сильно знобило, к тому же из груди потекло молоко, свитер промок, а до дома
оставалось пройти еще две остановки.
– Димыч, миленький, не плачь, ну, пожалуйста, – бормотала
она, осторожно ступая по льду, – перестань, а то я тоже сейчас заплачу. И что
ты будешь делать с рыдающей мамой на скользкой дороге? Давай мы оба успокоимся
и просто поговорим.
Слезы еще катились у него из глаз, но он уже улыбался, глядя
на Наташу снизу вверх, из «кенгурушки».
– Ну вот, солнышко мое, скоро придем домой, ты покушаешь,
все будет хорошо. Все будет отлично.
Она чувствовала, как дрожит у нее голос, как неуверенно
звучит ее бормотание. Димыч перестал улыбаться, продолжил свой торжественный,
громкий рев. Ее неуверенность моментально передавалась ему, он не мог
успокоиться, вертелся в «кенгуру», идти становилось все трудней, под ногами был
лед, несколько раз Наташа чуть не упала.
«Не раскисай, думай, ищи выход, – твердила она про себя, –
не отвлекайся на мелочи, на злобных сумасшедших теток, ты же не истеричка, не
идиотка, ты разумный человек, и кроме тебя Сане никто не поможет. Ситуация
только кажется безвыходной потому, что ты не спала и нервничала всю ночь,
причем так сильно, как никогда в жизни, и нервничаешь сейчас, то есть почти
сходишь с ума. Ну, представь, что будет, если ты от ужаса потеряешь голову?
Правильно, ничего хорошего. Не бывает безвыходных ситуаций, всегда есть выход.
Кто же это сказал? Выход из тупика надо искать там, где был вход…»
Наташа несколько раз словно заклинание повторила про себя
этот мудрый утешительный тезис и подумала, что всю эту абсурдность можно понять
только тогда когда попадаешь в реальный тупик.
«Возможно, мне надо просто поспать. Совсем немного, вот
приду домой, покормлю Димыча и посплю вместе с ним хотя бы пару часов. Авось
поумнею».
Ночь была ужасной, она вообще не спала ни минуты, металась
по квартире, плакала. После странного ночного разговора Санин мобильный тут же
выключился. Она сразу поняла, что с ее мужем случилось нечто ужасное. Он
разговаривал как пьяный, язык у него заплетался. Но она знала, Саня пьет мало и
никогда не напивается до бесчувствия. У него разумный организм. Лишний алкоголь
тут же выплескивается наружу. Саню просто рвет, если он выпьет слишком много.
Потом ему плохо, голова болит, но при этом он отлично соображает и контролирует
себя.
Судя по тому, что он не соображал, где находится, жаловался
на слепоту, ему могли добавить в питье метиловый спирт. Не исключено, что его
просто избили, оглушили ударом по голове. Второе, пожалуй, вероятней. Когда они
говорили по телефону, рядом слышны были собачий вой и женский крик, причем
Наташа четко разобрала слова: «Помогите! Ой, мамочки, сколько крови!»
Обзванивая больницы, она почти не сомневалась, что кровь
была Санина. Она представила себе, как ее муж валяется где-то в полуобморочном
состоянии, в луже крови, забилась в истерике, даже стала задыхаться, но
довольно быстро пришла в себя. Умылась ледяной водой, хлебнула крепкого
сладкого чаю, зажмурилась, спокойно и медленно досчитала до пятидесяти.
Простая и разумная мысль о том, что произошло нечто страшное
и надо действовать, а не рыдать, прибавила ей сил. Она засела за телефон, и
довольно скоро ей удалось выяснить, что муж ее задержан милицией по подозрению
в убийстве и в настоящее время находится в районном отделении. Сострадательная
девушка в справочной МВД даже назвала ей номер этого отделения.
Увидев мужа, Наташа немного успокоилась. Голова его была
цела, крови и серьезных ссадин она не заметила. Он выкрикивал нечто невнятное,
но сложно представить человека, который в подобных обстоятельствах сумел бы
остаться спокойным и рассуждать здраво. Саня, разумеется, никого не убивал,
ничего нелепее нельзя придумать, просто он лопался под горячую руку милиции,
такое случается. Главное не паниковать. Он должен вспомнить, что же с ним
произошло на самом деле. Судя по тому, что он бормотал и выкрикивал через
решетку, ему кажется, будто его подставили. Это чушь, кому понадобилось Саню
подставлять? Пройдет шок, все разъяснится.
