– Да, немного. Спасибо.
Сок был ледяной. Она выпила залпом.
Илья Никитич понял, что она довольно сильно волнуется.
– Попробуйте кекс, – она кивнула на тарелку, на которой
лежало покупное печенье двух сортов и ломтики домашнего кекса, – это моя дочь
пекла. Получилось неплохо. Попробуйте.
Илья Никитич съел кусок.
– Сколько лет дочке?
– Недавно исполнилось двенадцать.
– Да, действительно у нее неплохо получилось, учитывая
возраст.
Она улыбнулась и, кажется, немного успокоилась.
– Вы любите домашнюю выпечку?
– Очень люблю, – признался Илья Никитич, – скажите,
Елизавета Павловна, ваши отношения с Бутейко с самого начала не сложились? Или
были какие-то конкретные причины, из-за которых между вами возникла вражда?
– Илья Никитич, вы так и не ответили, какие именно видели
передачи. Если бы я знала, что вы успели просмотреть, мне было бы легче
ответить на ваш вопрос.
– Вы сначала расскажите в общих словах, что произошло, а о
передачах мы потом поговорим.
– Ну хорошо, – она еще раз улыбнулась, уже совсем спокойно и
тепло, – у вас, я вижу, есть профессиональные приемы ведения диалога. Мы
действительно терпеть не могли друг друга, – она вытащила сигарету из пачки,
стала вертеть в руках, – но это обычное дело на телевидении. Там сегодня дружат
семьями, целуются при встрече, а завтра так гадят друг другу, что не дай Бог.
Впрочем, послезавтра могут опять стать лучшими друзьями. А чаще все происходит
одновременно. Наша вражда с Артемом отличалась тем, что была открытой. Это
действительно редкость. Однако по внутреннему накалу страстей она не
превосходила обычные телевизионные интриги, – Беляева отложила незажженную
сигарету, взяла с тарелки кусок кекса, отхлебнула кофе, съела кекс к только
тогда закурила.
«Значит, не так уж сильно волнуется, если не стала курить на
голодный желудок, хотя очень хотела», – отметил про себя Илья Никитич.
– Кофе у вас замечательный, – произнес он с улыбкой, – можно
еще чашечку? Нет, сидите, я сам налью. Знаете, Елизавета Павловна, мне попалась
кассета с записью первого и последнего ток-шоу Бутейко.
– Надо же, – она покачала головой, – я думала, записи не
сохранилась. Мне почему-то казалось, что вы сейчас напомните мне о недавнем его
сюжете с моей матерью.
– У Бутейко остался довольно большой архив. Он хранил
практически все, даже аудиокассеты с интервью. Да, сюжет о вашей маме я видел.
Скажите, Елизавета Павловна, почему вы сорвали его ток-шоу три года назад?
– Ну, если вы просмотрели запись, то должны были понять
почему. Тем более, вы следователь, и вам, как никому, ясно, насколько нелепо и
небрежно он подготовил свой криминальный сюжет.
– Но вы ведь понимали, что наживаете себе серьезного врага.
– Вот об этом я тогда не думала. Потом, конечно, много раз
жалела о своем поступке. Но тогда, на ток-шоу, я жутко разозлилась.
– Почему?
– Это долгая история.
– Я с удовольствием послушаю.
– Ну хорошо, я попробую объяснить, хотя, предупреждаю, все
это на уровне эмоций и вряд ли имеет отношение к убийству. Не знаю, попалась ли
вам запись передачи «Стоп-кадр», в которой был сюжет Артема о милиционере и
певце.
– Да, я видел этот сюжет.
– Вы, вероятно, уже знаете, что того капитана посадили на
три года. Не мне судить, насколько справедливо это было, и, в общем, дело даже
не в справедливости. Так получилось, что я стала случайным свидетелем разговора
между капитаном и Артемом. Был еще третий человек, приятель Артема, кажется,
его одноклассник. Фамилию не помню. Капитан пришел в Дом кино, там праздновался
десятилетний юбилей передачи «Стоп-кадр». Он пришел специально, чтобы попросить
Бутейко не пускать в эфир сюжет о ресторанной драке. Я поняла, что это уже не
первый их разговор. То есть человек унижался во второй или в третий раз. Ему
уже было все равно. Фойе Дома кино, антракт, люди кругом. Капитан в форме готов
был встать на колени, а мальчики, Артем и его приятель, получали от этого
удовольствие. Они открыто куражились над капитаном, и смотреть на это было
невозможно. Не знаю, поймете вы меня или нет. После той сцены я стала
значительно хуже относиться к Артему. Он вдоволь, с удовольствием, поиздевался
над капитаном, а потом запустил в эфир сюжет. Для него это было важно. О сюжете
много говорили, он решил за счет того ресторанного мордобоя свои
профессиональные проблемы, в итоге получил то, к чему давно стремился:
возможность делать собственное ток-шоу. И вот, когда я увидела, что в качестве
героя он пригласил того самого приятеля-одноклассника, и они не потрудились
хотя бы продумать свою фальшивую историю, а зал верит, зал плачет, мне стало
противно. До этого мне казалось, что в цинизме Артема все-таки больше игры,
позы, чем правды, и есть какой-то внутренний предел. Все-таки одно дело –
постельные секреты звезд, и совсем другое – загубленная жизнь. В общем, я
поняла, что предела нет. Если на меня, постороннего человека, эта история
произвела такое сильное впечатление, что я решилась нарушить закон жанра,
сорвать коллеге премьеру в прямом эфире, то каково же было капитану? Как он
должен был возненавидеть Бутейко и его приятеля? Кстати, три года прошло.
Наверное, тот капитан уже на свободе, только вряд ли вернулся в милицию.
* * *
Клим долго, внимательно разглядывал фотографии. Вова пытался
понять, о чем он думает. Лицо Клима оставалось непроницаемым, ничего
интересного нельзя было прочитать ни в его маленьких зеленоватых глазах, ни в
твердой складке рта.
Молчание затянулось. Вове стало не по себе. Он вдруг
подумал, что в сущности Клим до сих пор остается для него совершенно закрытой,
загадочной фигурой. Он появляется и исчезает внезапно. Вова никогда не видел
его документов, не был у него дома и даже не знает, где и с кем Клим живет,
женат ли он, есть ли у него дети.
Пожалуй, впервые за многие месяцы знакомства ему стало не по
себе. Но только на минуту. Мухин не любил изводить себя разными трудными
вопросами и был по-своему прав. Зачем портить себе удовольствие? Зачем пачкать
сомнениями большую и чистую надежду на грядущие деньги?
Вова смотрел Климу в рот и верил каждому его слову. Он, как
большинство болезненно жадных людей, был доверчив и послушен, словно домашнее
животное. Он сразу забыл, что Саня Анисимов и Артем Бутейко его приятели. Ну
правильно, разве деловой человек обращает внимание на такие мелочи? Наоборот,
отлично, что он знаком с обоими и владеет информацией. Ценность его как
делового партнера резко возрастала и в глазах Клима, и в глазах заказчиков.
Кстати, их он вообще никогда не видел, этих заказчиков, но знал со слов Клима,
что они люди очень крутые. Все классно получилось, и не стоило изводить себя
сомнениями. Клим сказал, что заказчики остались довольны, отвалили много, но
есть шанс получить больше.
