– Исполнитель из группировки ему не нужен, – задумчиво
произнес Клим, – не хочет он связываться с организациями. Сам без наколок,
говоришь?
– Чистый, – кивнул Вова, – на блатного не тянет. Но с другой
стороны, и на чиновника не особенно похож. Понту много, голос начальственный.
Но командовать стал недавно. Я думаю, у него был сначала маленький бизнес, а
потом дела пошли отлично. Он похож на человека, у которого большие бабки, но он
к ним еще не привык. Может, понтов у него пока больше, чем денег. Начнет выпендриваться,
уйдет, и все дела.
– Да погоди ты, психолог, – поморщился Клим, – никуда он не
денется. Он уже засветился перед тобой. Так что не волнуйся. Вытягивай из него
все и тащи мне.
– Что, всю сумму вперед? – Вова вытаращил глаза. – Да ты
что, Клим…
– А ты, Вова, правда дурак, – – Клим улыбнулся и покачал
головой, – запомни малыш, чтобы сделать много денег, нельзя все время только о
них и думать. Информацию из него вытягивай, информацию Понял? Имя заказанного,
фотографию, ну и желательно номера телефонов, адреса в общем, все как положено.
– А деньги? – выпалил Вова совершенно машинально. Он все
равно ни о чем кроме них, не мог думать.
– Даст он тебе аванс, не волнуйся, – усмехнулся Клим.
Глаза у Вовы на миг стали совершенно прозрачными, он
пробубнил что-то невнятное, закурил, потом вдруг встрепенулся и испуганно
взглянул на Клима:
– Слушай, пять кусков – это правда нормальный аванс?
– Пока не знаю.
– А как же это выяснить?
– Я тебе сто раз объяснял, – поморщился Клим, – сумма
зависит от качества клиента и количества информации. Пока мы этого не знаем, не
можем судить, нормальный аванс или нет. Сначала все выясни, а потом будем
решать, мало это или достаточно.
* * *
«Возможно, камень мы найдем значительно быстрее, чем убийцу,
– думал Илья Никитич, разбирая новую порцию кассет. – Мы его практически нашли.
Достаточно провести обыск в доме Бутейко. Но это чуть позже. Сейчас нельзя
отвлекаться. Срок давности истек. Подтвердилась старая банальная истина, что
все тайное становится явным, брошь с „Павлом“ попадет в Алмазный фонд, Ваня
Косицкий получит денежную премию, а возможно, и повышение по службе. Я тоже
что-нибудь хорошее получу. А родители Бутейко и так наказаны, выше всякой меры.
Однако нельзя бесконечно держать Анисимова в больнице им. Ганнушкина.
Количество фигурантов растет, но ничего определенного как не было, так и нет».
Он поставил видеокассету, на которой стояла фамилия
«Соколов».
– Посмотрим, что такое этот новый персонаж, – пробормотал
он, поудобней устраиваясь на диване.
Это была всего лишь запись одной из старых передач
«Стоп-кадр». Она дробилась на отдельные, ничем не связанные сюжеты. Между ними
показывалась студия, в которой сидели за столом ведущие, пили чай и комментировали
сюжеты. Ни Бутейко, ни Соколова пока не было. Илья Никитич стал подозревать,
что кассета попала в архив Бутейко случайно, но все таки решил досмотреть до
конца. Он помнил, что в этой популярной молодежной передаче самое интересное
обычно оставляли напоследок.
– Мы пока не знаем, как прокомментировать наш следующий
сюжет. Мы предлагаем на ваш зрительский суд то, что удалось отснять нашему
корреспонденту Артему Бутейко. Давайте смотреть и думать вместе, – произнес с
серьезным лицом один из ведущих.
На экране возник огромный концертный зал, забитый
подростками. Они орали, свистели, девочки залезали к мальчикам на плечи,
приветствуя полуголого потного л парня, который прыгал по сцене с микрофоном и
красиво встряхивал длинными густыми волосами.
– Эстрадный успех – вещь капризная и непредсказуемая, –
зазвучал за кадром хрипловатый высокий голос Артема Бутейко.
Илья Никитич обратил внимание, что впервые скандальный
репортер говорит серьезно, без иронии, без издевки.
– Вряд ли кому-то в этом сложном попсовом мире везло так же,
как этому красивому талантливому парню, – продолжал Артем, постепенно заглушая
своим душевным голосом вой концертного зала.
На экране появилось лицо певца. Яркая белозубая улыбка,
большие черные глаза, густые темные брови при светлых волосах.
Ты пришла, такая нежная,
Ты пришла, такая грешная,
И глаза твои кромешные
До сих пор мне душу жгут.
Голос у певца был слабенький, пел он с придыханием, с
мужественной хрипотцой. Зал заглушил первый куплет восторженным ревом. Камера
заскользила по девичьим лицам. Многие рыдали.
– Руслан Кудимов почти сразу, с первого появления на
эстраде, завоевал не только любовь публики, но и признание самых знаменитых
коллег. Звезды приняли его в свои ряды, – все также задушевно и серьезно
комментировал Артем Бутейко.
3ал сменился каким-то мраморным фойе. На экране появился
известный композитор:
– Этот мальчик взлетел на небосклоне нашей эстрады, как
яркая комета. Такой талант не мог остаться незамеченным.
– Русланчик – просто чудо, я каждый раз не могу сдержать
слез, когда слышу его голос, – сообщила стареющая эстрадная звезда из того же
мраморного фойе и послала в камеру воздушный поцелуй. Далее в кадре возник
Старый Арбат.
Невидимый Бутейко остановил трех девочек лет четырнадцати.
– Вам нравится Руслан Кудимов?
– Я его обожаю! Я записываю все его концерты!
– Я балдею от него!
– Когда я слышу его голос, вижу его лицо, со мной что-то
происходит.
Опять появилось лицо Руслана Кудимова. На этот раз он был
заснят за банкетным столом в ресторане. Он смеялся и подносил рюмку ко рту.
Кадр замер.
– Посмотрите внимательней в лицо Руслана, запомните его
таким, красивым, веселым, – мрачно произнес Бутейко за кадром, – таким он был
всего неделю назад. Мы праздновали день его рожденья.
Действие продолжилось. Это была любительская видеосъемка. На
экране, за банкетным столом, среди пьющих и жующих гостей, мелькнуло лицо
Александра Анисимова. Камера плясала в руках оператора. Вероятно, снимал сам
Бутейко, потому что его в кадре не было.
– Мы просто праздновали день рожденья. Нам было весело.
Руслан пригласил самых близких друзей, – комментировал голос за кадром, –
возможно, кто-то из нас выпил лишнее, но праздник есть праздник. А сейчас
смотрите внимательно.
На экране появилась красивая девушка, она хохотала,
запрокинув голову. Она была сильно пьяна, а возможно, и под наркотиком.
Внезапно вскочив на стол, она стала танцевать, расшвыривая ногами посуду.
